Наши ножи
Шрифт:
Какой страшный неприятный звук, едва уловимый в тишине…
Тишине…
Тишина…
Леди Болтон обернулась. Люди стихали, в ужасе смотря на Черного лорда. Не было проклятий, не было насмешек. Злые гримасы удивленно тухли. Открыв рты, дергаясь от свистящих ударов, все смотрели на него, не издававшего ни звука, и ужасались его улыбке, словно Черный лорд Дредфорта не чувствовал боли. Он едва хрипел, пытаясь будто бы засмеяться, и люди, замечая его кровь на себе, теснились от него подальше, опасаясь того, чего не понимали.
Тишина надавила на уши еще больше…
Свист
Кажется, все закончилось.
Девушка подняла покрасневшие глаза, пытаясь увидеть лицо мужа, но он не смотрел на нее более.
Палач отошел в сторону. Гордо взмахнул он кнутом, ожидая похвалы своему труду, но люди были немы. Самые храбрые о чем-то шептались, не сводя глаз с Черного лорда, и недовольный экзекутор остался ни с чем. Влажный от крови кнут вновь складывался кольцами, пока на помост позора взбирались королевские стражники. Погремев кандалами, они провозгласили долгожданную свободу пленника и отошли.
Тишина…
Бледные, окрапленные кровью руки северного лорда повисли плетьми. Недвижный бастард упирался лбом в свой позорный столб, и солдаты Дредфорта уже были готовы подхватить своего Черного лорда, чтобы унести отсюда подальше, но иссеченное тело шевельнулось.
Рамси оперся рукой на бревно, и, не спеша, отлип от него. Спины он почти не чувствовал, будто был рожден без нее. Взмокший от боли и крови он тяжело дышал, но… улыбался. Улыбался тишине вокруг, ощущая себя чуть ли не победителем. Качаясь из стороны в сторону, Черный лорд медленно сошел с помоста, непроизвольно отсчитав проклятые ступени, убегавшие из-под дрожавших ног, и перевел дух.
Его окружали его же люди. Теперь он был на свободе, и лорд Дредфорта, подняв голову, уверенно пошел в сторону распахнутых ворот, понимая, что должен пройти эту подгаженную Вонючкой дорожку до конца.
Тишина…
Увидев спину супруга, Санса побелела и едва не вскрикнула. Голова стала тяжелой, ее затошнило, и с рыжей головы слетел капюшон. Крестами зияли раскрытые кнутом раны разной длины, и в крестах этих краснело мясо, человеческое мясо, порезанное словно ножом. Струйками стекала кровь по орошенной алой краской спине, но миледи быстро взяла себя в руки. Леди Старк много чего боялась, но леди Болтон видала и не такое. После того, как его порвали собаки, ей тоже было не по себе, однако… Раз уж он еще на ногах, то и она должна быть.
Тишина…
Люди молчали. Они в ужасе смотрели на не издавшего и писка лорда, теперь шагавшего назад, и девушка, шествуя за мужем, гордо оглядывала их, поверженных и напуганных.
Тишина…
Они жаждали зрелища, жаждали криков страдальца, но он, вопреки ожиданиям, не доставил им подобной радости. Испуганные, суеверные, они расступались перед ним.
— Он — дьявол.
— Дьявол… — пролетел шепот над площадью.
— Дьявол! — Повторяла толпа, но тихо, боясь, что этот демон вдруг вспомнит и об их душах, и голоса вновь прятались в звеневшей ветром тишине.
Тишина…
В ушах стучала кровь. Сердце готово было выпрыгнуть из груди. Скрипя зубами, Рамси дошел до стен, из которых вышел. Услышал,
Чертов кнут… Чертовы железнорожденные… Чертова королева… Но он еще жив…
Санса смотрела на него, боясь подойти к хрипевшему мужу, и как только за спиной грохнул засов, почувствовала странную легкость.
Закатив глаза, освобожденный дьявол пал в свою преисподнюю, и Черная леди последовала в небытие за супругом, упав в руки Сандору Клигану. Теперь все было кончено.
Оглядев подчиненных, Дрю, поймавший милорда, отдал приказы, чувствуя неприятный ком, ставший поперек горла. Кузнец Билл взвалил лорда себе на спину. Теперь забота о господах временно легла на их плечи, и Кирш, видя, что сталось с его божествами, тихо остервенело проклинал островитян, шепча под нос заговоренную молитву, что ножи у Болтонов остры.
Рамси долго был без сознания.
Снов он не видел, хотя порой перед глазами возникал отец, насиловавший его жену, и он горел от злости, понимая, что убил своего родителя слишком просто.
Бастард не мог ничего сделать.
Он пытался, но, кажется, был связан по рукам и ногам, и кто-то медленно сдирал с его спины кожу. Чья-то пухлая рука причиняла ему неимоверные страдания. Пухлая, влажная, вонючая, горячая. Он очень хотел отрезать ее. Разделить по кусочкам за все свои мучения, вбить в каждую фалангу пальца по гвоздю, отплатив кровью за кровь, но вдруг что-то изменилось.
Рядом появился знакомый травянистый едва сладковатый аромат, несший за собой долгожданное спокойствие. Кто-то возвращал его кожу на место мягкими, еле ощутимыми прикосновениями. Рука эта была тонкой и приятно холодной.
Он ведь уже знал эти прикосновения, и, путаясь между прошлым и настоящим, на мгновение очутился в одной из заброшенных башен Винтерфелла, куда его поместили как пленника, залечивая раны от зубов собак. И ведь тогда он с нетерпением ждал ее…
Руки пропали, и он опять грезил неприятными видениями, где был заперт, обездвижен и лишь слышал крики Сансы, доводившие его до исступления. Бальтазар и Рогар убегали от него через лес, ведь он почему-то стрелял в них из лука. Собаки игрались разодранным Лягушонком, и мужчина все никак не мог прийти в себя, оказываясь то подвязанным к позорному столбу, то к стулу на псарне, и он впервые в жизни задыхался от своего беззвучного крика.
Кто-то всхлипнул.
Бастард открыл глаза, заметив в свете свечей знакомый рыжеволосый силуэт. Вскочив на ноги, девушка быстро упорхнула. Лежа на животе, Черный лорд попытался приподняться, но спину обожгло острой болью, и он, захрипев, упал на пропитанную потом подушку.
Сансе нужно было отдать распоряжения, и служанки облегченно вздохнули, услышав весть о пробуждении милорда.
— Наконец-то! — всплеснула руками Мэри, облегченно вздохнув.
— Надо бы сказать миледи… — проговорила прислужка Красного замка, оставленная при Болтонах мейстером. — В ее положении волнения не нужны.