Наши ножи

witchdoctor

А душившаяся слезами Санса Болтон еще долго не могла уснуть, понимая, что попросту испугалась. Она не хотела возвращаться туда. Подозревать Арью в такой злой насмешке ей очень не хотелось, но и в ту самую комнату, бывшую ей темницей, войти вместе с ним она так и не смогла. Слишком для нее...

Она — трусиха. Трусиха. Всю жизнь она обычная трусиха, страшившаяся поступков и последствий. Она могла столкнуть Джоффри со стены тогда и упасть следом за ним… Она могла сбежать с Псом при битве на Черноводной, но испугалась неизвестности. Она могла рассказать всем лордам Долины об убийстве Лизы Аррен, но побоялась Мизинца. В одну из тех ночей она могла каким-нибудь способом убить Рамси, пока он спал подле нее, но вместо этого позволяла пользоваться

собой дальше... Она могла вернуться в Винтерфелл после казни Петира Бейлиша, но побоялась вновь стать игрушкой в чужих руках. В любой момент она могла покончить свою многострадальную жизнь самоубийством, но… боялась. Сейчас Санса понимала, что могла спасти Рикона, потребовав на том поле обмен на месте. Рамси не успел бы ничего придумать, а она бы обменяла себя на жизнь брата, но она этого не сделала… Она же сказала Арье — она хотела жить… чтобы отомстить? Ведь так?

Кого она обманывала… Она испугалась того, что с ней мог сотворить бастард. Как бы Санса Болтон ни хорохорилась, как бы она ни храбрилась, прячась за своим новым положением, все походило на обман. Санса Болтон прикрывалась детьми, оправдывая свою жизнь с монстром. Санса Болтон называла Дредфорт домом, зная, что в Винтерфелле ее не ждут. Санса Болтон называла Рамси Болтона своим мужем, прячась за его спиной от других похотливых особей мужского пола. А теперь ее обман удушал ее, обнажая прятавшуюся за сильной Черной леди маленькую глупую Сансу Старк…

Может ей не стоило приезжать в Винтерфелл? Родной замок словно тянул ее на дно, топя в пучине жестокого прошлого… А может на черное беспросветное дно ее тащил не замок, а человек? Порой, в Дредфорте ей казалось, что она почти счастлива, а теперь ей так вовсе не думалось. Боясь утонуть окончательно, Санса Болтон металась между Старками и Болтонами, между черным и белым, пугаясь ответственности в принятии какой-либо стороны, и во всем винила своего лорда, боясь тяжелого признания. А что она еще могла? Она — трусиха, чтобы признаться в правде. Она — трусиха.

====== Незабудки ======

Во дворе Винтерфелла копошились люди, сосредоточенно собиравшиеся в небольшую прогулку по лесу. Разговаривая с хозяйкой замка, Бальтазар с Рогаром ждали своих сопровожатых. Одних их на коней еще не пускали. Маленьким лордам лишь с недавних пор стали давать ездить по двору Дредфорта шагом, чтобы почувствовать стремя и повод, но не более того. Уж тем более, когда речь шла о поездке в незнакомый лес.

Их тетка показывала свое бессменное оружие, и в свете северного солнца тонкая «Игла» слабо поблескивала своими заслугами. Воодушевленная пережитыми приключениями, леди Баратеон рассказывала племянникам о Браавосе, о своем учителе фехтования, о безликих, сменявших лица как маски. Воинственная Арья, рассказывающая истории, похожие на небылицы, вызывала у мальчуганов неподдельный интерес, играя на без того острой тяге к познаниям, и они, восторженно представляя все наяву, задавали уйму вопросов. За этим делом их и застали.

— А у папы есть нож, — гордо проговорил Бальтазар, завидев отца. — Он валирийской стали как «Лед» и «Коготь». Его подарила леди Тирелл. Папа назвал его «Язык», и он очень острый.

Недовольно скривив верхнюю губу, Арья оглядела бастарда с ног до головы, и взгляд Рамси, кинутый в ее сторону, также был полон неподдельного скепсиса.

Новоявленная леди Баратеон привлекательной ему отнюдь не казалась, и не только ввиду установившейся с первого взгляда взаимной неприязни. В ней было слишком много мужского и, как ему казалось, старковского. В маленьком сереньком воробушке не было и капли утонченности Сансы, мягкости, женственности. Его жену называли одной из самых красивых женщин королевства, а глядя на ее сестру, Рамси Болтон лишь и приходил к единственно логичному выводу — глазу не за что зацепиться. С такой даже кожу содрать дело нудное и утомительное. Бедный баратеоновский бастард! Ему, бастарду Русе Болтона, и здесь повезло куда больше. Боги, видимо, любили

его больше остальных незаконорожденных, дав ему, Рамси Сноу, в руки лучшую из двух сестер, превосходящую по красоте даже драконью королеву.

Верхняя губа леди Баратеон едва подергивалась, словно у готовившегося зарычать волка. Зять в глазах Арьи был убийцей не только Рикона, но и Робба, ввиду родства с Русе. Одним своим видом он вызывал приливы бешенства, и она жалела, что не выкинула его вчера из замка. Леди Старк-Баратеон после расставания с сестрой нынешней ночью долго подумывала над одной идеей. Ничто не мешало воспользоваться ей приобретенными у безликих навыком, чтобы закончить существование столь нелепого существа, и, если бы не слова сестры да нежелание марать руки убийством гостя, сегодняшним утром Рамси Болтона могли обнаружить с перерезанным горлом или же вспоротым брюхом.

О распрях между родственниками мальчики, усевшиеся в седла, не знали. Рогар довольно болтал ногами, наматывая гриву коня на руку, а Бальтазар пытался приладить к седлу обтесанную трость.

— Зачем ты взял палку? — спросил у сына Рамси Болтон.

— Это не палка, а меч. Чтобы защищаться. Мама сказала, когда тебя нет рядом, я должен защищать братьев…

— Хм, — ухмыльнулся отец. Позади него появился Сандор Клиган, и бастард высказался так, чтобы его услышали. — Пока у вас есть Пес для этого. Хоть какая-то от него польза…

— А где польза от тебя? — не сдержавшись, фыркнула на мужчину Арья Баратеон, и, не ожидавший подобного выпада, едва обескураженный Рамси смолк.

— Что, ублюдок… Это тебе не с пташкой чирикать.

— Тебе бы тоже не помешало заткнуться, — попал и Клиган под раздачу. — Я еще не сказала сестре, что ты мне говорил тогда о ней… — проворчала Арья и, недовольно оглядев всех присутствовавших, походкой бойца скрылась в замке.

Подтянувшись, Сандор уселся на коня.

— Я бы спросил, но… — распел Черный лорд свои слова, — так и быть… Пусть это останется тайной, что ты унесешь с собой в могилу.

— Я еще спляшу на твоей, говнюк.

— Если ты доживешь до той славной поры, — сказал ему вслед Рамси Болтон, добавив чуть тише, — в чем я очень сомневаюсь.

Лошади тронулись в путь. Бальтазар уверенно взялся за повод, помогая ехавшему с ним солдату, а Рогар обернулся на оставшегося во дворе отца. Черный лорд улыбался, и его щенок по-хищному оскалился ему в ответ.

Под алой кроной чардрева, шелестевшей на ветру, склонилась рыжая голова. Девушка смотрела на запечатленное в светлой коре дерева лицо и думала. Часто сидевший в богороще Брандон мог видеть прошлое, и сейчас, пытаясь вспомнить до мельчайших подробностей погибших братьев, отца и мать, леди Болтон не отказалась бы на секунду оказаться там — в счастливом беззаботном детстве. Потерю дорогих тебе людей пережить можно, и она пережила не одну страшную ей смерть. Санса знала — самые горькие слезы когда-нибудь высыхают, но на смену приходит чувство более тяжкое — беспросветная тоска, давящая осознанием того, что вы больше не встретитесь. Сейчас ей хотелось увидеть их всех… Хотя бы краем глаза, чтобы утолить эту скорбь, но вместо этого Санса Старк вспоминала о другом.

Одним зимним вечером ее привел сюда Вонючка. Некогда мечтавшая выйти замуж, тогда она не испытывала и толики присущего детским мечтам энтузиазма. Идя по дорожке, освещенной факелами, Санса Старк будто шла на казнь, словно предчувствуя всю ту горечь, что изопьет до дна…

Падал тяжелыми хлопьями снег. Было холодно, а она, разряженная в свадебные одежды, не чувствовала ничего. Ни холода, ни радости, ни грусти, лишь сплошную апатию. Вся ее свадьба прошла тихо... как поминки по усопшим. Не было больших пиров, многочисленных поздравлений. Единственный подарок сделал ей ее новый супруг — жестокий урок, о котором она вспоминала с содроганием, и Санса, возвращаясь мыслями к тем событиям, до боли сжимала руки. Об этом она никогда не сможет забыть… Наверное, никогда…