Наши уже не придут 3
Шрифт:
— Вольно, — разрешил ему Аркадий, после чего указал на стул перед своим письменным столом. — Садись.
Когда Степан сел, Немиров внимательно его рассмотрел.
Он в повседневной форме РККА, с сержантскими лычками на шевроне, волосы, как и у отца, чёрные, но глаза карие, как у покойной матери, ростом около метра семидесяти, телосложения коренастого. На левой щеке есть тонкий шрам, видимо, от осколка.
— Как служба, товарищ сержант? — поинтересовался Аркадий.
— Не жалуюсь, товарищ генерал-майор, — ответил Степан.
—
— Как случай выдаётся — пишу, — пожал плечами Ванечкин. — Но случай выдаётся нечасто. Да и что писать-то? Как Варшаву брали?..
— О, так ты участвовал, значит, — улыбнулся Аркадий. — Это хорошо. Домой съездить не хочешь?
— Да что там делать-то? — спросил Степан. — Мне в Маньчжурии интереснее — там я, хотя бы, полезен.
Некоторое количество офицеров и сержантов отправляют в командировку в ряды НОАК, но конкурс очень большой, поэтому попадает туда далеко не каждый желающий. Это значит, что Ванечкин воюет очень неплохо.
— А не думал ли ты пойти дальше? — спросил Аркадий. — В Казани учреждено бронетанковое училище — до сих пор идёт набор курсантов. Есть квоты для перспективных красноармейцев и сержантов и их, насколько я знаю, ещё не заполнили.
— Зачем? — нахмурился Ванечкин. — Отец приходил?
— Приходил, — не стал скрывать Аркадий. — Но моё предложение связано не с его просьбой. Я изучил твоё личное дело и мне очевидно, что ты весьма перспективен в качестве офицера механизированных войск.
— Могу отказаться? — спросил Степан.
— Можешь, — кивнул Аркадий. — Но я бы не стал — это возможность, выпадающая не каждый год. Надеюсь, я не должен объяснять тебе, что такое бронеавтомобили и насколько они важны для Красной Армии.
Его слова заставили сержанта задуматься.
— Объяснять не надо, — вздохнул Ванечкин. — Хорошо, я согласен.
— Вот и отлично, — довольно улыбнулся Немиров. — И отцу чаще пиши — какой ни есть, а, всё-таки, отец. У меня вот даже такого нет.
— Понял, — кивнул Степан.
— Ты когда в последний раз в нашей деревне был? — спросил Аркадий.
— В тот раз, когда отец бросил вас с тётей Марфой, — ответил Ванечкин. — Больше не возвращался.
— Надо съездить на могилы, — вздохнул Аркадий. — Развалились уже, наверное…
— Спасибо тебе, — произнёс Степан.
— За что? — не понял его Аркадий.
— За то, что спас меня, — ответил Степан. — Что отцу сказал соль добавлять в воду. Умер бы я тогда, если бы не это.
— Откуда знаешь? — нахмурился Немиров.
— Отец, когда холера пришла в Фёдоровку, совет дал, чтобы больных солёной водой поили, — объяснил Ванечкин. — Сказал, что от тебя услышал и сына, то есть меня, спас именно так. Немало людей в Фёдоровке живо сейчас из-за тебя — так бы холера забрала.
— Пожалуйста, — улыбнулся Аркадий. — Обращайся.
*1 сентября 1921 года*
—
Немиров круглый сирота, а Людмила имеет только отца, с которым не общается — отношения не сложились изначально, а затем Наум Быховский уехал в Германию и о его дальнейшей судьбе ничего не известно.
Все собравшиеся дружно выпили и закусили.
Аркадий, хоть и старался держаться подальше от алкоголя, во избежание, тоже выпил.
Людмила была в белоснежном платье, а Аркадий в парадном мундире. Они уже официально бракосочетались, в Бюро записи актов гражданского состояния, что разместилось на улице Зодчего Росси, в доме № 2, появилась соответствующая запись.
— Я хочу сказать тост! — встал Сергей Киров, изрядно подвыпивший. — Молодожёнам, как полагается, я желаю счастья, благополучия и, само собой, много детей, также я желаю вам, дорогие мои…
Тосты пошли шквалом, Аркадий устал пить вино, которое не любил ещё сильнее, чем водку. Ему давали разбавленное водой, но даже такое, при таком обильном употреблении, наращивает градус в крови.
Пока на мероприятии присутствовал Ленин, всё было очень прилично, но сейчас, когда верховное начальство убыло на очередное неофициальное мероприятие по случаю годовщины Революции, стало больше вольности и присутствующие начали обильно выпивать.
Ближе к десяти вечера атмосфера стала совершенно расслабленной, а присутствующие разделились на группы по интересам. Людмила пересела поближе к Надежде Константиновне Крупской, которая решила остаться на свадьбе до конца, а Аркадия вытянули на беседу Сталин и Свердлов.
Киров уже лежал лицом в салате и его пытался разбудить Микоян, а Зиновьев и Каменев в своём состоянии были опасно близки к Кирову.
Дзержинский уже ушёл домой — для него время было позднее, ведь он строго соблюдает режим не только в работе, но и в отдыхе.
— … почему «вождь»? — спросил Аркадий.
— Что значит «почему»? — не понял его Свердлов.
— Ну, вождь — это ведь о племени, — пояснил Немиров. — Что-то дикое, примитивное… вождизм и так далее…
— Какие альтернативы предлагаешь? — с усмешкой спросил Сталин. — Президент Революции? Князь?
— Зачем эту буржуазную… — отмахнулся Аркадий. — Кормчий — вот это другое дело…
— Кормчий… — с задумчивым видом изрёк Яков. — В этом что-то есть… Звучит…
— Вот-вот! — всплеснул руками Немиров. — СССР — огромный корабль, который ведёт, сквозь океан, полный подводных, и при этом очень буржуазных, хищников, мудрый кормчий…
Сегодняшний день знаменателен не только четвёртой годовщиной Революции и свадьбой Аркадия и Людмилы, но ещё и вступлением в силу договора об образовании СССР.