Наши уже не придут 5
Шрифт:
Истребители-перехватчики вылетели сразу же после получения сигнала о массовом взлёте самолётов потенциального противника, набрали высоту и приготовились встречать гостей.
Первый бой этой войны произошёл в небесах Польской ССР.
Задачей бомбардировочной авиации «Оси» было уничтожение приграничных аэродромов, что должно было быстро обеспечить превосходство в воздухе в «золотые часы» войны. (1)
Только вот внезапность удара была нивелирована сверхсекретными радарами, вокруг которых были учреждены 20-километровые «мёртвые зоны», в которых не жил никто.
Судя по тому, что немцы продолжили рассчитывать на внезапность удара, радиолокационные станции удалось успешно замаскировать.
В генштабе уже сложили предварительную картину, что замыслили немцы.
Теория о том, что их основной удар будет с юга, подтвердилась: на Линию Ленина оказывается давление, чтобы сковать занимающие её войска, а весь «блицкриг» происходил на юге.
Группа армий «Юг» должна отсечь Польскую ССР, сделать Линию Ленина бессмысленной, уничтожить окружённые войска, после чего развивать наступление на Украинскую ССР.
Группа армий «Центр», присоединившись к ней на начальном этапе, пробив ослабленную двусторонним ударом Линию Ленина, должна идти на север, закрепиться в Германской ССР, после чего разделиться на «Север» и «Центр».
Группа армий «Север» должна направиться на Ленинград, а «Центр» — на Москву.
Такой сценарий «предвосхитил» в генеральном штабе РККА Шапошников. Но в этом поучаствовал Немиров, выступавший в роли подтанцовки. Именно ему принадлежит идея разделения огромной массы войск группы армий «Центр» на два направления.
— Нам пора идти, товарищ председатель СНК, — произнёс Аркадий.
— Напоследок скажу одно, — заявил Иосиф Виссарионович. — Враг будет разбит. Победа будет за нами. Я обещаю вам это, товарищи народные депутаты.
*16 июня 1940 года*
— С утра какая-то жопа прямо сразу… — поморщился Аркадий.
— На меня так не смотрите, товарищ генерал-полковник, — попросил Эйтингтон. — Это не я устроил.
— Да знаю, — вздохнул Немиров.
Бранденбург-800 проявил себя во всей красе.
Целые роты «красноармейцев» пытаются встроиться в оборонительные линии в Польской ССР, ведут разлагающую деятельность на юге, где положение, мягко говоря, критическое, а также активно орудуют в ближнем тылу, перехватывая эшелоны и конвои.
Эйтингтон, заранее знавший, что так всё и будет, предпринимает меры, но первый день войны, как всегда, застал всех врасплох, началась лёгкая тряска в рядах комсостава, был допущен бардак, который пришлось спешно устранять, с применением насильственных методов.
Главный козырь КГБ — флюоресцентные краски на военных билетах. Эта операция проводилась в строжайшей секретности, ещё в начале 30-х годов —
У каждого особиста есть УФ-фонарь, работающий от автомобильного аккумулятора.
Идея в том, что немцы не знают о таком ухищрении, а даже если узнают, то им нужно будет разгадать точный рецепт краски. Применяются редкоземельные гадолиний и европий — хитрость в том, что при нагреве этого состава, цвет свечения меняется — начинает преобладать синий оттенок, а красный становится тусклее.
Немцы, несомненно, заполучили образцы красноармейских военных билетов, которые воссоздали в точности, с типографической точки зрения. Но то, что добавляется в бумагу при её изготовлении, они воссоздать не могут — это надо заранее знать.
Порядок работы особистов прост — подозрительное подразделение помещается под охрану, выборочно изымаются военные билеты, которые специально обученный особист проверяет в тёмной комнате, подальше от чужих глаз.
Протокол предусматривает дачу команды «Документы в порядке, можно отпускать» — это значит, что ничего не в порядке и подразделение необходимо уничтожить на месте.
Это всё сильно портит кровь немецким диверсантам при работе в тылу. Но во время интенсивных боевых действий метод показывает себя слабым, по причине слишком высокой динамики происходящего.
— «Кёнигсберг-69» докладывает, что готов к работе, — сказал Наум Исаакович.
— Его время ещё не пришло… — покачал головой задумавшийся Аркадий.
Никто не понял его шутку о «69», потому что эротический подтекст этого числа сейчас не слишком распространён.
— Жди команду, — сказал Немиров. — Генштаб решит, что будем делать, где выгодно контратаковать — там твои ребята и поработают.
Он решил, что учиться надо у лучших — лучшими в этой войне, на начальном этапе, были немцы. Идею «Бранденбурга-800» КГБ перенял уже давно, специалисты были готовы и сидели на краешке дивана, в томительном нетерпении.
— Разрешите идти? — спросил Эйтингтон.
— Иди, — кивнул ему Аркадий.
После того, как председатель КГБ удалился, Немиров вышел в приёмную.
— Я в генштаб, — сказал он секретарю. — По твоему вопросу — решительный отказ. Ты мне тут нужен.
— Но меня же может подменить товарищ Хрущёв! — нашёлся Ванечкин. — Он же, как раз, в курсе всего — перехватит всё на лету!
— Ты товарища Хрущёва не трогай! — пригрозил ему пальцем Аркадий. — Ему ещё два года учиться! Но он тоже хорош…
Ванечкин и Хрущёв подали заявления почти одновременно. Ванечкин хочет в войска, а Хрущёв хочет добровольцем, хоть в ополчение. Только вот нет никакого ополчения, и не будет.
— Но товарищ генерал-полковник… — обиженно начал Ванечкин.
— Смирно! — рявкнул Немиров. — Отставить! Смирно! Слушай мою команду! Пост не покидать, поставленные задачи выполнять! За нарушение приказа, наказание предусматривается по законам военного времени! Как понял меня, товарищ подполковник?!