Наши уже не придут 5
Шрифт:
После первого выстрела стало ясно, что ружьё совершенно не пристреляно и даёт отклонение, примерно, на пять сантиметров вниз и влево. Держа в голове эту информацию, Немиров начал стрелять — он сделал серию из пяти безошибочных выстрелов, после чего купил ещё одну пулю за копейку и отстрелял следующую серию из пяти попаданий по мишеням покрупнее.
— Мишутка ваш, — улыбнулся администратор тира. — И теперь нужно выбрать между куклой и револьвером.
— Револьвер, — решил Аркадий.
Медведь достался Александре, а бакелитовый Наган
— А можно я постреляю? — спросил последний.
— Конечно, — Аркадий дал ему монету на двадцать копеек.
— Я назову его Олегом… — прошептала Александра, обняв довольно-таки крупного плюшевого медведя, носящего на голове форменную зимнюю шапку РККА.
Анатолий начал азартно стрелять на все деньги, но выиграл только леденец, потому что слишком поздно нащупал поправку.
Когда они отходили от тира, Аркадий услышал мельком обрывок разговора администратора и служащего.
— … надо ужесточать, — произнёс администратор. — А то вон, даже товарищ генсек десять попаданий подряд сделал…
— Дистанцию не увеличить, места мало… — посетовал служащий тира.
На аттракционе с колечками Аркадий выиграл только деревянную машинку, просадив на это тринадцать копеек. С метанием колец у него дела обстоят не очень.
Весь остаток дня, до самого вечера, они ходили по Красной площади и развлекались. А когда дети устали, они пошли к машине, возле которой Аркадия уже ожидал Турар Рыскулов, заместитель Сталина.
Его на должность заместителя председателя СНК брал ещё Аркадий, с подачи Ленина, а Сталин не стал ничего менять — они сработались.
— Здравствуйте, товарищ генерал-лейтенант, — дежурно улыбнулся Рыскулов.
— Здравствуйте… — пожал ему руку Аркадий.
— Лучше будет отойти, у меня для вас конфиденциальное сообщение, — произнёс зампред СНК.
Они отошли от машины, сопровождаемые обеспокоенным взглядом Людмилы.
— Товарищ Ленин умер меньше часа назад, — сразу же сообщил Рыскулов. — Товарищ Сталин обеспокоен возможными последствиями этого события, поэтому просит вас немедленно явиться во Дворец Советов.
Глава вторая
Крещендо
*8 мая 1935 года*
Аркадий взялся за ручку гроба и поднял его — в этом участвовали Сталин, Калинин, Микоян, Киров и Сергеев.
Последние трое суток тело Ленина находилось в холле Дворца Советов, где проводилось официальное прощание.
Затем, позавчера, гроб перенесли в Кремль, в Сенатский дворец, на последнее место работы Ленина.
А сегодня, когда временный Мавзолей был завершён, тело Владимира Ильича несут к месту упокоения.
Сразу после смерти Ленина забальзамировали, но только для церемонии прощания во Дворце Советов, а хоронить его пусть и будут в Мавзолее, но в традиционном склепе внутри, а не под стеклом.
Это было личное распоряжение Владимира
Впрочем, идея постоянного бальзамирования и размещения в прозрачном гробу, всё же, поднималась — предлагалось наплевать на последнюю волю усопшего и сделать «политически выгодно». Но тут уже Сталин настоял, чтобы воля Ленина была исполнена до конца.
В СССР объявлен недельный траур, а красные флаги над Кремлём и Дворцом Советов приспущены.
Из политических соображений было решено объявить датой смерти Ленина 2 мая 1935 года, потому что праздновать Первомай и одновременно с этим поминать годовщину смерти Великого Кормчего — это неправильно.
«А как Виссарионович переживал…» — вспомнил Аркадий, мельком глянув на Сталина.
Вечером 1 мая он вызвал Немирова во Дворец Советов, на секретное заседание Президиума Верховного Совета, на котором поставил вопрос — как быть и что делать.
Видимо, в представлении Иосифа Сталина смерть Ленина выглядела как политическая катастрофа, грозящая всему Союзу немедленным государственным переворотом и реставрацией буржуазного режима. И хуже всего то, что он был такой не один — Калинин тоже переживал.
Ленин для всех — это не просто человек. Это символ СССР, гарант его несокрушимости. И если больше нет Ленина…
Но Аркадий всех успокоил и зачитал прощальное письмо, переданное ему лично в руки Надеждой Константиновной.
В этом письме Ленин, предвидевший возможный ажиотаж по поводу его смерти, призывал Верховный Совет успокоиться и продолжать работу.
Он, в очередной раз, сообщил, что СССР построил самую демократическую систему государственного устройства из всех возможных — аналогов нет и не будет в обозримом будущем. И любой, кто попытается разрушить эту систему, столкнётся такой проблемой, как нулевая легитимность в глазах народа. А в таких условиях практически невозможно не только просто работать, но и гарантировать, что новый режим продержится хоть сколько-нибудь долго.
Владимир Ильич заявил в своём последнем письме, что в СССР была построена практически несокрушимая система государственной власти, кратно более надёжная, чем та, с которой они начинали.
Также он не забыл напомнить всем, что две Пятилетки показали безальтернативную правильность выбранного пути — он отметил, что был счастлив своими глазами наблюдать за тем, как отсталая аграрная страна превращается в сверхсильного промышленного гиганта.
Он напутствовал Верховный Совет особое внимание уделить третьей Пятилетке, а также продолжать следовать курсу, заданному Марксом и Энгельсом.
После того, как Аркадий дочитал прощальное письмо Ленина, в зале заседаний Верховного Совета повисла долгая тишина, которая была прервана бурными аплодисментами. Его самого очень тронуло это проникновенное послание, а некоторые народные депутаты и вовсе заплакали.