Наши уже не придут 6

RedDetonator

— Чёрт, это 105-ки! — сообщил кормовой стрелок. — Идут плотнее, чем в прошлый раз! Суки стали лучше стрелять!

— Все системы в норме, давление стабильное, повреждений нет! — сообщил бортмеханик.

Напряжение росло с каждым глухим ударом по корпусу. Их не отличить от осколочных попаданий, поэтому остаётся уповать на то, что им сейчас не режет крылья…

— Попадание по левому ведомому! — сообщил стрелок левой бортовой турели. — Дымится, но держится!

— Штурман, доклад по курсу и время подлёта! — нервным голосом скомандовал майор Волков.

— Держим 281, скоро поворот на цель, до точки сброса — 10 минут! — ответил Теодоряну.

А после его слов небо вдруг резко затихло. Егор услышал гул двигателей своего бомбардировщика — это значит, что ПВО свою часть выполнила.

— Это Стрела-4! Контакт! — раздалось из динамика. — Восемь целей, заходят с северо-запада! Предположительно — Мессеры! Идём на перехват!

— Всей эскадрилье — сохранять строй! — скомандовал майор Волков. — Время до точки сброса?!

— Пять минут! — ответил штурман.

— Стрелки, держите секторы! Если появятся «худые» — не давайте им выйти в хвост! — приказал

командир экипажа.

Мессершмитты прозвали «худыми» за узкий и компактный фюзеляж, что отличало его от «упитанного» И-7, который немцы прозвали, если верить фронтовым слухам, «кабаном».

— Стрелы приняли бой! — сообщил радист. — Восемь «худых» отвлекают, ещё восемь идут прямо на вторую эскадрилью!

— Минута до точки сброса! — предупредил штурман.

— Передаю управление бомбардиру! — ответил майор Волков. — Давай, Егор, жги!

Богомолов принял управление, скорректировал курс и сообщил:

— Ориентир взят! Бомболюк открыт!

— Стрела-2 подбит! — донеслось до него из динамика.

— Высота 10 500, скорость 280, угол 12 градусов, цель в перекрестье! — выкрикнул Егор. — Сброс!

— Немцы жмут! — сообщил кормовой стрелок за 30-миллиметровой автопушкой. — Один в хвосте, второй заходит снизу!

Картина боя менялась динамично — через носовой фонарь Егор видел пролетающие мимо трассеры, разорванную обшивку, падающую на теперь уже не спящие пригороды Берлина.

Сразу после сброса, Егор немедленно передал самолёт командиру экипажа:

— Самолёт ваш, товарищ майор!

— Штурман, курс! — приказал майор Волков.

— Курс 102, держим до выхода из сектора, после уходим на 85! — ответил лейтенант Теодоряну.

— Принял! Манёвр уклонения, готовьтесь! — ответил командир экипажа.

— Вижу детонацию! — выкрикнул кормовой стрелок. — Горят, сукины дети, ха-ха!!!

— «Стрела-4» докладывает — три сбитых, но у нас потери! — сообщил командир прикрытия. — Стрела-2 горит, лётчик прыгнул! Наблюдаем новых «худых»!

— «Клин-2» подбит! — сообщил левый бортовой стрелок. — Наблюдаю резкий крен вправо! Носовая часть разбита — самолёт горит! Два парашюта!

Егор, выполнивший свою работу на сегодня, занял носовую пулемётную турель и сразу же увидел заходящую с носа пару «худых».

Над ним пролетела длинная очередь из зелёных трассеров — это сработала носовая 30-миллиметровая автопушка.

Немцы шли в лоб, рассчитывая проделать то же самое, что и с «Клином-2». Егор открыл огонь в правого, относительно себя, «худого».

Его трассеры отпугнули немца, но тот успел попасть куда-то в область правого крыла и двигателей.

А вот второй «худой» не успел среагировать и получил бронебойный снаряд прямо в двигатель. Снаряд пробил двигатель и убил пилота, что было ясно по окрасившемуся в красный цвет фонарю самолёта.

— Давление третьего двигателя упало! — сразу же сообщил бортмеханик. — Топливо течёт — мы его теряем!

— Перекрывай подачу и глуши третий двигатель! — скомандовал командир экипажа Волков.

— Есть глушение третьего! Обороты на остальных держу! — ответил бортмеханик Бернацкий.

— Курс корректируем на 110, снижение до 9000! — сразу же вмешался штурман Теодоряну.

«Это плохо…» — подумал Богомолов. — «Сейчас налетят».

То, что они снижаются до девяти километров, открывает простор для манёвра перехватчикам противника, которые на этой высоте будут чувствовать себя более уверенно. Но хуже всего — бомбардировщик покидает строй и становится одиночной жертвой.

Теперь их будут терзать до самого конца и надежда одна — на истребители прикрытия.

— «Клин-1» «Клину-3», — заговорил майор Волков. — Передаю командование — действуйте по полётному заданию.

«Ох…» — увидел Богомолов оживившихся «худых», которые сразу же пошли на снижение за лёгкой добычей.

— «Стрела-1» «Клину-1»! — вышел на связь командир истребителей прикрытия. — Прикрыть не сможем — связаны боем! Защищаем эскадрильи!

«А вот теперь точно плохо», — подумал Егор и открыл огонь по заходящему на атаку Мессершмитту.

По нему стреляли все носовые турели, поэтому немец быстро понял, что в этот раз ничего не получится.

— Усилить бдительность! — раздался приказ Волков. — Будем прорываться домой!

Примечания:

1 — Почему рыночек — это всегда плохо для полиэтнических социалистических государств? — в эфире рубрика «Red, зачем ты мне всё это рассказываешь?!» — разберём это на примере той же Югославии, которая является идеальным образчиком того, как всё разрушить парой десятков ловких движений. В 1948 году Иосип Броз Тито, увидевший, что в СССР «строят какой-то не такой социализм», посрался со Сталиным, который считал, что раз СССР освободил Югославию, то и танцевать её тоже должен он. Тито идея подчинения Центру не понравилась, из-за чего он поругался со Сталиным. На самом деле, не только поэтому. Сразу после войны Тито вдруг начал чувствовать власть, которая и не снилась его отцу, поэтому охренел по форме и содержанию: он пытался включить в Югославию часть Италии и Австрии, раз уж так получилось, что «мы со Сталиным победили», 19 января 1948 года предложил Энверу Ходже ввести войска в Албанию, якобы для защиты от англо-американского вторжения из Греции — Сталину такие инициативы не нравились, так как у него была геополитика и нежелание начинать войну с Западом, но Тито воспринял это как предательство. А дальше было ещё хуже. За две недели до «предложения» Тито албанскому лидеру, Георгий Димитров, лидер Болгарии, дал интервью, в котором высказался о некой «Балканской федерации», которая могла бы объединить тут всё «от можа до можа» — Югославию, Болгарию, Румынию, Албанию и Грецию. Уши Тито оттуда торчали явственно, он тоже ратовал за эту федерацию, но оказалось, что Димитров имеет вполне определённую позицию, какая страна должна стать лидирующей в федерации и это была не Югославия. Сталин сначала рассматривал, но не поддержал, а Запад отреагировал — это выглядело,

как военно-политический блок, что нарушает Ялту и Потсдам, поэтому в Брюсселе использовали прецедент для формирования Западного блока, который почти сразу стал НАТО. Естественно, такие геополитические последствия привели к разладу. У Тито мечты о какой-то новой сверхдержаве, а у Сталина скучная геополитика, нацеленная на недопущение Третьей мировой — отношения у них резко начали портиться, а затем испортились окончательно. Произошёл разрыв — каждый стал сам по себе. И в этот момент Тито начал соображать, что натворил: раз Югославия больше не находится на подсосе у сверхдержавы, нужно как-то построить эффективную экономику, которая будет конкурентоспособна на мировой арене. А ещё нужно было как-то примирить более 20 народов, причём идея жёсткой централизации, какую провели в СССР, Тито чем-то не устраивала. И он решил пойти другим путём — увеличить автономию республик, предприятия отдать рабочему самоуправлению, ничего масштабно не планировать, верить в светлое будущее и надеяться на лучшее. В 1953 году Тито внёс масштабные правки в Конституцию Югославии от 1946 года, добавив в неё целые абзацы о рабочем самоуправлении, начиная с цехов, заканчивая субъектами федерации. В результате, все 50-е годы наблюдался невиданный рост промышленности — она увеличивалась на 13,4% в год, а ВВП рос на 9,8% в год. Тито сразу как-то поверил, что вот он, «третий путь™», вот он, родимый — «социализм с человеческим лицом™». Только вот нет никакого третьего пути, есть только два пути — социализм или варварство. И ты, уважаемый читатель, сейчас поймёшь, почему. Поскольку Югославия была всё ещё социалистической, но, как бы, не с СССР, западным странам было интересно, чтобы всё так и оставалось. И чтобы Югославия не ушла в ОВД и СЭВ, её начали подкармливать кредитами. Запад начал кредитовать Югославию аж с начала 50-х годов, практически сразу после её разрыва с СССР. Впрочем, Тито — это умный телёнок, поэтому сосал у двух маток — СССР, в 1954 году, тоже кредитовал его на выгодных условиях, потому что не хотел, чтобы Югославия окончательно ушла к Западу, но Тито снова начал охреневать и осуждать политические действия СССР, поэтому краник перекрывали несколько раз. Значительная часть экономических успехов Югославии — это результат кредитования, так как все эти россказни о том, что можно добиться экономического роста с помощью внутренних сил — это детские сказки. В 50-е кредиты помогли Тито выкрутиться из ситуации и восстановить страну, порушенную немцами и их тогдашними друзьями, но в 70-е он уже просто не мог остановиться. Югославия стала зависеть от западных кредитов, а в 80-е годы вдруг выяснилось, что кредитов набрано на 20 миллиардов тогдашних долларов США, экономика не растёт и всё движется к анальному отверстию. И тут вылезает МВФ, который говорит: сейчас всё порешаем, но надо делать рыночные реформы, а если не сделаете, то будет жесть. В Югославии начались рыночные реформы, начали стремительно, как расходование зарплаты, формироваться национальные финансовые элиты в пока ещё братских республиках, что заложило фундамент для того, что будет в Югославии в 90-е. Мне ведь не надо рассказывать тут, что было в Югославии в 90-е, да? Короче, закабалили, заставили выполнить условия, а потом просто смотрели, что будет. Собственно, в СССР с 1985 происходило то же самое — «ускорение», формирование миллионеров, которые потом всё «честно приватизировали» в бывших братских республиках, а затем закономерный коллапс. Только, в отличие от Югославии, СССР никто снаружи ничего не навязывал — выродившаяся партия решила, что хватит, наигрались в социализм — пора пилить палубу, всё равно этот корабль почти встал. В общем, в Югославии Тито хотел как лучше, а получилось, как всегда. Максимально доступная автономия в Югославии дошла до того, что республики в федерации брали кредиты отдельно и без согласования, поэтому и набежало так много: полная финансовая безответственность привела к закономерному результату — пришёл коллектор и навязал условия, при которых ему будет удобно вернуть свои деньги. Ещё раз: нет никакого «третьего пути™». «Социализм с человеческим лицом™» — это нежизнеспособная химера. И что это такое вообще — «социализм с человеческим лицом»? У него лицо должно быть человеческим по сравнению с чем? С капитализмом? А у капитализма точно человеческое лицо? Но это ладно, политические клише — это дело такое. А вот при каком условии югославская модель могла бы оказаться жизнеспособной? Только в случае, если она была бы крупнейшей на планете. Но беда в том, что в таком случае и советская модель тоже будет жизнеспособной и даже более эффективной, чем югославская. И это не какая-то моя додумка: раз довольно-таки неповоротливая и полная неустранимых недостатков капиталистическая система, в условиях своего повсеместного доминирования, показала себя более эффективной, по сравнению с плановой системой, хотя в последней недостатков на порядок меньше, то более прогрессивные модели очень легко прикончат капиталистическую систему, при условии своего повсеместного доминирования. Просто игра изначально была нечестной, но Маркс предупреждал: революция должна произойти в индустриальной стране, а затем распространиться по всему миру. Только в таком случае новая система могла уверенно одолеть капитализм. Но социалистическая революция произошла в аграрной стране, на весь мир не распространилась, поэтому поставленные перед ней задачи выполнены не были, а затем капиталистическая система сожрала аномалию. Но эта аномалия вспыхнула так ярко, что наши отечественные барыги самоотверженно борются с коммунистической угрозой уже почти 35 лет. Тем не менее, нам нужно смотреть правде в глаза. Распад СССР — это не роковая случайность, это очередное подтверждение теории Маркса. Он всё это время был прав. И СССР — это цивилизационный опыт, который обязательно поможет всему человечеству в будущем. Барыги прекрасно помнят о том, что альтернатива капитализму есть — её призрак бродит среди цехов разрушенных заводов, они финансируют разные фонды, чтобы старательно очернять наше социалистическое прошлое, нанимают разных содомитов, чтобы они фабриковали тонны бреда, но наблюдается тенденция, что они уже начали забывать вкус вил…