Наши уже не придут 6
Шрифт:
— Каждый. Надевает. Защиту, — процедил майор Волков. — Я каждого пощупаю! Если не нащупаю хоть одного бронеэлемента — сниму с вылета и будете сортиры драить! Не хватало мне, чтобы я вместе с вами в сухопутчиках ходил…
Егор быстро облачился в комплект индивидуальной бронезащиты и надел шлем.
На фоне, техперсонал загружал в бомбардировщик бомбы.
На это задание бомбардировщики 1-й и 2-й эскадрильи оснащаются зажигательными бомбами ЗАБ-100 и обычными ФАБ-100, в соотношении 50 на 50. Бомбовая нагрузка — 3000 килограмм.
Это
«Пятнадцатый рейс сегодня будет, а на Берлин — третий», — подумал Богомолов. — «После этого вылета, возможно, к Красной Звезде представят».
Далее была финальная проверка исправности оборудования, вооружения и радиосвязи. Богомолов проверил свою зону ответственности — бомбовый прицел и сдвоенный 12,7-миллиметрового калибра пулемёт ДК.
— Товарищи! — начал напутственную речь командир 1-го авиаполка, полковник Рыбаков, когда экипажи построились. — Сегодня — важный день! Мы бьём немца по самому больному месту — по топливу! Без него ни танки не поедут, ни самолёты не взлетят!
Он оглядел всех присутствующих.
— Немцы спать не будут, — продолжил полковник. — Их ПВО будет ждать вас. Их истребители будут подниматься вам навстречу. Мы уже знаем, что это значит. Каждый должен помнить: одиночки долго не живут. Держитесь боевого порядка! Удар наносите точно, не раскидывайте бомбы, как зерно по полю. Каждый килограмм — в цель! Поняли меня?
— Так точно, товарищ полковник! — почти синхронно выкрикнули лётчики.
— По машинам! — приказал Рыбаков.
Егор забрался в бомбардировщик и занял своё штатное место.
Спустя несколько десятков минут, затарахтели двигатели, основательно прогрелись, а затем бомбардировщик тронулся с места.
До Берлина примерно 500 километров, поэтому Пе-11 заправлен на 50%, чего вполне хватит туда и обратно.
Богомолов, чтобы занять себя хоть чем-то, включил лампу и ещё раз рассмотрел схему топливохранилища, а затем вытащил из планшета фотографии.
Разведчики летают над Германией почти непрерывно — каждый день в общую карту добавляются новые фрагменты. Егор лично видел общую карту Берлина, составленную из фотографий, сделанных в строго заданных координатах.
Видно всё: дома, улицы, парки, общественные здания — вся немецкая жизнь, как на ладони…
Только вот гражданская жизнь немцев советских военных не интересует. А вот что им очень интересно — это расположение военных объектов.
Во время двух прошлых «визитов» в Берлин Богомолов бомбил железнодорожный вокзал и армейские казармы в пригороде. Сам город бомбить бессмысленно, там нет ничего ценного, что оправдывало бы расход совсем не бесплатных бомб, но иногда бывает, что подбитые бомбардировщики сбрасывали груз вслепую. И тогда случалось, что тонны бомб обрушивались на мирные дома.
«Это война», — подумал Егор. — «Прифронтовые города они точно так же бомбят».
Лётчики
— Экипаж, готовность к взлёту, докладывайте! — приказал майор Волков.
— Второй пилот — готов!
— Штурман — готов!
— Бортмеханик — системы в норме, давление в гидравлике — в зелёной зоне!
— Радист — связь в норме, приём чистый!
— Бортстрелки — боезапас загружен, турели зафиксированы. Ждём взлёта!
— Бомбардир — готов! — рапортовал старший лейтенант Богомолов.
Самолёт разогнался, оторвался от земли и начал набирать высоту.
— Курс 278, держим 2800 метров, набор продолжаем до 8500, — сообщил штурман, лейтенант Теодоряну.
— Принял, держим 278, — ответил майор Волков. — Скорость?
— 280 километров в час, обороты в норме, — ответил бортмеханик, старшина Бернацкий.
Егор увидел первую группу сопровождения — истребители И-7 с дополнительными баками под крыльями. Они будут лететь с бомбардировщиками до самого Берлина, где вступят в бой с истребителями-перехватчиками Люфтваффе.
Спустя час они подлетели к зоне ПВО Берлина и начали набор высоты.
— До линии передовых зенитных батарей — 15 минут, 50 километров. Пора набирать высоту! — сообщил штурман, лейтенант Теодоряну.
— Принял! — ответил командир экипажа, майор Волков. — Бортмеханик, переводим двигатели в режим набора!
— Есть режим набора! — ответил старшина Бернацкий. — Обороты увеличиваю до 92%, шаг винта уменьшаю. Двигатели тянут ровно.
— До зоны ПВО — 40 километров, — спустя некоторое время, сообщил лейтенант Теодоряну. — Встречный ветер 7 метров в секунду, корректируем курс на 281 градус, чтобы компенсировать снос!
— Принял, держим 281 градус, угол набора 4 градуса, — ответил Волков.
«Скоро начнётся…» — подумал Егор и ощутил тянущее чувство негативного предвкушения.
Это странное ощущение, когда знаешь, что сейчас будет очень плохо, но ждёшь этого.
— Высота 9 800 метров, до первой линии ПВО 20 километров, время — шесть минут! — сообщил Аркадиуш Теодоряну.
— Принял! До 10 500 дотягиваем плавно! — отреагировал Волков.
— Ребята, отрабатывайте дальше — мы полетели! — сообщил командир 8-й эскадрильи, подполковник Ткаченко. — Ни пуха!
Истребительное сопровождение, не встретившее никакого сопротивления в воздухе, тоже разделилось на две части.
— Принято, и вам не хворать! — ответил майор Волков.
— Контакт! Дымки впереди — зенитки! — закричал стрелок из шаровой установки внизу.
Егор посмотрел вперёд и тоже увидел чёрные облачка с жёлтыми всполохами внутри них. А затем начали раздаваться частые взрывы.
Звук был, будто по корпусу стучит кувалдой кто-то очень сильный. Вибрация передавалась в руки даже через толстые варежки, без которых на такой высоте просто никак — температура –45 градусов Цельсия.