Наследие чародея (Изавальта - 1)
Шрифт:
– Сядьте и позавтракайте со мной.
Пешек прошел к креслу между жаровнями, и пока устраивался в нем, лакеи успели постелить ему салфетку, наполнить его бокал и поднять с блюд крышки, чтобы он мог изучить их содержимое. Медеан обнаружила, что ужасно голодна, и проследила, чтобы на ее тарелку положили порцию каждого блюда. Пешек, напротив, ограничился куском хлеба и ломтиком свинины.
– Вы уже перекусили сегодня, Пешек?
– осведомилась Медеан, кивнув на его скудную порцию.
– Нет, Ваше Величество.
–
– Наверное, это с дороги. Поездка отбила у меня аппетит, и я дурно себя чувствую.
– Весьма прискорбно. Может быть, позвать врача?
Медеан подняла руку, чтобы сделать знак лакею, но Пешек жестом остановил ее:
– В этом нет нужды, Ваше Величество. И так пройдет.
– Как и все в этом мире, - пробормотала Медеан, разрезая яйцо несколько более ожесточенно, чем требовалось.
Некоторое время они молча поглощали пищу, стараясь отсрочить неизбежное.
"Однако это не может продолжаться вечно.
– Медеан сделала глоток пива.
– Что сделано, то сделано. Теперь и я должна сделать то, что должна".
– Давно мы с вами не беседовали.
– Давно, Ваше Величество, - согласился Пешек, отставляя тарелку в сторону. Он не съел и половины своей порции. Медеан сделала вид, что не замечает его жеста.
– И в самом деле, - продолжала она, изучая осадок на дне бокала. Кажется, мы не разговаривали наедине с тех пор, как вы удалились от двора.
Пешек кивнул в притворной задумчивости:
– Да, пожалуй, что так.
– Почему вы меня бросили, Пешек?
Он взглянул на нее в изумлении.
"Вы только посмотрите: он еще и удивляется! Ты ведь знал, на что идешь. Или думал, я закрою на это глаза?" Медеан со стуком поставила бокал на стол.
– Я тогда не спросила вас об этом, но с тех пор постоянно задаю себе этот вопрос, - продолжала она все таким же ровным голосом.
– Почему вы меня бросили?
Он поднял на нее глаза - такие бесхитростные и знакомые, что у Медеан вновь сжалось сердце, а внутренний голос принялся вероломно нашептывать, что нельзя верить ни единому слову Уло.
– Я полагал, что смогу принести Вашему Величеству больше пользы, если буду поддерживать порядок в одной из волостей империи, - ответил Пешек.
– Безусловно.
– Медеан проглотила кусочек маринованного яйца.
– Здесь я вас ни в чем не могу упрекнуть. Я всегда самым внимательным образом читаю ваши отчеты, и конечно, меня не может не радовать увеличение доходов, которыми вы пополняете государственную казну.
Пешек склонил голову, принимая похвалу с подобающей покорностью:
– Благодарю вас, Ваше Величество.
Медеан отодвинула тарелку. У нее внезапно тоже пропал аппетит. Дисциплинированный отряд служанок и лакеев подступил к столу для того,
– Ну а теперь, раз уж есть такая возможность, не хотите ли вы что-нибудь рассказать мне?
– сказала Медеан, когда армия прислуги отступила на прежние позиции.
– Не назревают ли в народе волнения? Не грозят ли нам какие-нибудь новые напасти?
Пешек повертел в руках изящную фарфоровую чашку.
– Когда потеплеет, нужно будет поправить волнолом в гавани, - ответил он.
– Лорд Вереш скончался, не оставив наследника, а значит, встает вопрос о распределении его земель. Полагаю, он будет решен на ближайшем заседании Совета.
Пешек отхлебнул кофе.
– По всем предзнаменованиям, погода весной будет хороша для сева, и думаю, даже нынешняя суровая зима пойдет нам на пользу и смягчит летнюю жару.
– Он заглянул в чашку, словно надеялся найти там еще какие-нибудь благоприятные предзнаменования.
– Так что можно сказать, все в порядке, Ваше Величество.
– Неужели?
– Медеан удивленно вскинула брови.
– Так значит, вы ничего не хотите сказать мне - здесь, сейчас, пока мы одни? Ничто вас не тревожит? И не было никаких встреч, никаких разговоров, от которых у вас теперь неспокойно на душе?
Пешек встретился с ней взглядом. Когда он успел постареть? Вокруг небесно-синих глаз появились морщинки, кожа потемнела от солнца и времени. В его волосах вот уже много лет серебрилась седина, но теперь они стали совсем белыми. Когда-то румяные щеки теперь обвисли. Но глаза, глаза его оставались такими же ясными и молодыми, как и прежде, даже когда он открыл свой старческий рот и солгал:
– Нет, Ваше Величество, ничего.
Медеан вздохнула и отвела взгляд:
– Ах, Пешек, как мне жаль вас.
– Простите, Ваше Величество?
– Как она смогла убедить тебя?
– Взгляд Медеан переместился с жаровни на чашку, а потом на скатерть. Только не смотреть в его глаза. Она не могла видеть, как эти ясные знакомые глаза будут ей лгать.
– Она сказала тебе, что я помешалась? Что Изавальта в опасности из-за моей слабости?
– Ваше Величество...
У Медеан комок стоял в горле. Она отхлебнула кофе и, хотя напиток был разбавлен сахарным сиропом, ощутила на языке жгучую горечь.
– Наверное, она даже сказала, что это я виновата в болезни Микеля?
– Никто не говорил мне этого, Ваше Величество, - негромко ответил Пешек.
– Кроме вас.
Силы изменили Медеан. Чашка выскользнула из ее пальцев, выплеснув на белую скатерть порцию мутной жидкости, затем покачнулась на краю стола и упала на пол, разбившись вдребезги. Слуги опять засуетились, бесшумно навели порядок и принесли новую чашку, в которую налили новый кофе. Через секунду ничто не напоминало о маленьком происшествии.