Наследие чародея (Изавальта - 1)

Зеттел Сара

Бриджит открыла пошире глаза и уставилась в одну точку, словно увидела призрака за спиной Калами. Кто бы мог подумать, что придет день и она будет благодарить небеса за представление тети Грэйс, увиденное в юности! Бриджит спустилась по ступеням помоста и встала лицом к Калами.

"Ты ведь обожаешь обман и ловушки, - подумала она, глядя в его глаза. Как тебе нравятся мои?"

–  Ваше Величество...
– начал Калами тихим голосом, в котором звучала угроза. Но глаза его выдавали страх.

"Прости меня, папочка".

–  Почему мой

отец так долго стоит возле вас, лорд-чародей? Что он такое говорит, чего я не могу услышать?

Шуршание тяжелой ткани о ковер отвлекло внимание Бриджит. Это наконец-то решила действовать Ананда. Молодая императрица медленно спустилась с помоста, толпа с поклонами расступилась перед ней, и зал наполнился шорохом платьев и шепотом голосов.

–  Лорд-чародей!
– В голосе молодой императрицы звенела едва сдерживаемая ярость.
– Вы знали о заговоре против императора?

Калами открыл было рот, но ему не пришлось отвечать. Двери с шумом распахнулись, и в зал вошел капитан Чадек со своими солдатами. В окружении стражников с секирами, спотыкаясь, брели три человека из видения Бриджит. Капитан держал в руках полотняный сверток, и Бриджит обратила внимание, что его кисти затянуты в перчатки.

Чадек преклонил колени перед помостом:

–  Ваше Императорское Величество!
– Он положил сверток на пол.
– Мы обнаружили этих людей в спальне императора. Они стелили эти простыни на кровать императора. Вот это, - он указал на почти лысого пожилого человека, - Финон, слуга лорда-чародея.

Императрица Ананда, не медля ни секунды, подошла к скомканным простыням, двумя пальцами взялась за краешек ткани и тут же отбросила, словно обжегшись. Прекрасная игра, подумала Бриджит, но в конце концов у императрицы было столько времени для совершенствования своих актерских способностей...

–  Это яд, - объявила Ананда, отступая на шаг назад.
– Все так, как сказала дочь Аваназия. Простыни отравлены.

Она выпрямилась во весь рост, и казалось, что даже ее корона излучает гнев.

–  Изменник!
– Она направила указующий перст на Калами.
– Ты предал свою родину!

Толпа придворных надвинулась на чародея, словно собираясь расправиться с ним тут же, без суда и следствия.

–  Стойте!
– закричала императрица Медеан.
– Остановите их!

Солдаты под предводительством капитана Чадека ринулись к толпе и древками секир оттеснили ее от Калами и троих отравителей.

Императрица спустилась по ступеням. Она так гордо прошествовала к вороху отравленной ткани, что казалось, будто ее ноги скользят над полом. Грудь Калами тяжело вздымалась от переполнявших его чувств. Двое отравителей упали на колени. Но старик, названный Финоном, остался стоять - так же как и Калами.

Императрица наклонилась близко-близко к ткани, словно силилась разглядеть узор, взяла в руки краешек полотна и провела по нему затянутыми в перчатку пальцами. Теперь все зависит от того, что скажет Медеан. Если блеф Бриджит не будет подтвержден - она пропала.

Внимание

окружающих было приковано к императрице, исследующей простыни, и Бриджит решилась. Сакра был совсем рядом. Правым глазом Бриджит видела Хранителя святилища, старого и бородатого. А левым - самого Сакру, смуглого, крепкого и такого необходимого.

–  Это вороны принесли тебя сюда?
– прошептала Бриджит, придвигаясь ближе и делая вид, будто выбирает место, откуда будет удобнее наблюдать за манипуляциями императрицы.

Бриджит услышала, как изменился ритм дыхания Сакры, хотя сам он не шелохнулся. Теперь он понял, что она его узнала.

Императрица подняла голову:

–  Они отравлены.
– Простыни снова упали на пол, когда она повернулась и в упор взглянула на Калами.
– Стража, уведите этих тварей. Лорд-чародей, поскольку один из предателей - ваш слуга, я вынуждена буду подвергнуть вас допросу.

Бриджит ожидала от Калами слов негодования или хотя бы оправдания, но он по-прежнему молчал в отличие от остальных придворных. По приказу капитана пять стражников окружили отравителей в ливреях и, подталкивая их острыми наконечниками секир, вывели вон из зала. Придворные свистели, глумились и насмехались над арестованными, когда те шли к дверям. Не обращая внимания на весь этот шум, капитан Чадек сделал знак остальным солдатам, и они заняли места справа и слева от лорда-чародея.

Калами больше не глядел на императрицу. Все его внимание было приковано к Бриджит, и ей потребовалась вся ее воля, чтобы выдержать взгляд его черных, полных ярости и ненависти глаз. "Как ты посмела, - казалось, говорили эти глаза.
– Как ты посмела пойти против меня! Ты заплатишь за это, и даже не можешь представить, как дорого".

–  Матушка императрица, - начала Ананда.
– Разумеется, слуга не мог действовать без ведома хозяина. Необходимо поместить его под замок, вместе с остальными отравителями.

–  Лорд-чародей - мой подданный, - отчеканила императрица. Ее слова прозвучали достаточно громко, чтобы их услышал весь зал.
– Это мне он присягал на верность, и мне решать, как расценивать его поступки.

–  Что еще ты видишь?
– послышался шепот Сакры у Бриджит в ухе.

Все взоры были устремлены на двух императриц. В этот момент никто не обращал внимания на Бриджит.

–  То, что ты ищешь, повязано на талии императора, - ответила она.
– Это сделала его мать.

Бриджит почувствовала, как он оцепенел, а затем закрыл глаза и пробормотал что-то неразборчиво.

–  Он предал империю, и судить его должна империя, - возразила Ананда.

Однако старая императрица не собиралась позволить Ананде забыть о том, кто в доме хозяин.

–  Ни один человек, ни живой, ни мертвый, еще не предъявлял ему никакого конкретного обвинения, - сказала она.
– И пока что вы, дочь моя, не являетесь воплощением империи. До тех пор пока мой сын не излечится от душевной болезни, эта обязанность возложена на меня.