Наследие чародея (Изавальта - 1)
Шрифт:
– Ваше Величество, прошу вас, - Калами сделал последнюю попытку, позвольте мне разделить с вами ваше бремя. Позвольте мне помочь вам.
Медеан сделала глубокий вдох. Усилием воли, которой ей было не занимать - это признавал даже Калами, - она выпрямилась, превозмогая терзавшую ее боль.
– Ты уже много раз помогал мне, Вэлин. Ты хранил в тайне все мои секреты. Ты выполнял поручения, которые я не могла доверить никому, кроме тебя.
– Так позвольте мне сделать это снова! Еще не все потеряно. У нас еще есть время, чтобы составить новый план, только нужно делать
– Ваш разум затуманен болью и горем. Позвольте мне помочь вам, пока не поздно.
– Да.
– Медеан смахнула слезы морщинистой рукой.
– Ты поможешь мне, Калами.
– Всеми силами.
Медеан спустилась по ступеням, взяла его за руку и подняла с колен.
– Помоги мне вернуть Бриджит, - сказала она, крепко сжимая его руку. Помоги мне заставить ее понять...
Дикая ярость взорвала его мозг.
– Вы только послушайте себя!
– возмущенно воскликнул Калами, выдергивая руку из ее ладоней.
– Великая императрица Изавальты готова ползать на коленях перед невежественной простолюдинкой лишь потому, что не может простить себе прошлых ошибок!
Императрица медленно выпрямилась, и взгляд ее стал холоднее льда. Несмотря ни на что, сознание своего титула и своей власти не покинуло Медеан.
– Ты не должен разговаривать со мной в таком тоне.
– А я буду, - упрямо ответил Калами.
– Я буду говорить вам, что ваша империя висит на волоске и вы сами готовы разорвать его !
– Он недоуменно всплеснул руками: - Как вы можете все еще доверять ей? Что она вообще сделала для того, чтобы заслужить ваше доверие?!
– Ее кровь...
Калами больше не мог этого слышать. Ни за что! Ни слова больше!
– Да она просто ублюдок, незаконнорожденная дочь человека, которого вы убили тридцать лет назад!
– Я его не убивала!
– взвизгнула Медеан попятившись.
– Он добровольно отдал свою жизнь за Изавальту!
Злобное ликование охватило Калами.
– Это ты его убила! Ты позволила ему погибнуть, потому что сама была неспособна на самопожертвование Вышемиры!
– Он шагнул к Медеан. Она была такой маленькой и бледной под всеми своими роскошными одеждами. Она дрожала от тяжести царского одеяния, от тяжести своего бремени, которое столько лет хотела с себя снять и в то же время цеплялась за него с упорством, которое по капле вытягивало из нее жизнь.
– Ты доверяешь той крови, которая всю жизнь нашептывала Бриджит, что ее отец погиб из-за твоей трусости!
– Нет!
– вскрикнула Медеан, взбегая по ступенькам, словно хотела возвыситься над жестокой правдой.
– Она была в Землях Смерти и Духов, - продолжал Калами, шаг за шагом поднимаясь на помост. Она не будет больше смотреть на него сверху вниз. Никогда! Он сказал правду, и ей придется с этим смириться. Она признается себе и ему в том, что совершила на самом деле и кем в действительности является Бриджит.
– Она видела призраки своих родителей. Неужели ты настолько глупа, что можешь считать ее своим другом?
–
– Этот вопль разнесся по залу с такой силой, словно Медеан хотела раздробить этим звуком каменные стены.
"Ну уж нет! Больше ты не будешь утешать себя этими сказочками. Теперь ты моя, глупая старуха! Все эти годы я лизал твои подошвы, а теперь я надену на тебя ошейник - на тебя и на твою любимую Бриджит. Я закую тебя в такие кандалы, что ты никогда уже не сможешь причинить вред моему народу".
– Ты сделала это.
– Калами стоял лицом к лицу с императрицей, как будто она была простой служанкой, разряженной для маскарада.
– И если ты не выгонишь дочь Аваназия из дворца, то поплатишься жизнью за свою трусость.
Медеан била дрожь. Она так тряслась, что позвякивали ключи у нее на поясе. Казалось, она вот-вот развалится на части.
– Ты знаешь, что я говорю правду, - жестко сказал Калами.
– И знаешь, что другого выхода у тебя нет.
Медеан открыла рот, словно не решаясь что-то сказать, и он подошел ближе, предвкушая ее капитуляцию, готовясь насладиться местью.
Но вместо этого императрица закричала:
– Стража! Стража!
В ту же секунду двери с грохотом распахнулись, в зал ворвались солдаты Чадека, окружили Калами и взяли оружие наизготовку. Он не успел даже спуститься с помоста, чтобы соблюсти приличия, и теперь только дисциплинированность удерживала стражников у подножия ступеней.
– Уведите лорда-чародея, - приказала Медеан, отступая назад, пока не осела на трон.
– И посадите под замок. Я пришлю за ним позже.
Глаза Калами застлала красная пелена. Его бросало то в жар, то в холод, и ему пришлось сжать зубы, чтобы не дать своей ярости выплеснуться в присутствии посторонних.
– Лорд-чародей, - окликнул его Чадек, - вы позволите?
"Позволю. Уже позволяю". Калами сделал шаг назад. Потом пустился по ступеням, обернулся и взглянул на императрицу. Она все еще дрожала. Пусть себе дрожит. Калами поклонился:
– Я, как всегда, буду ожидать ваших приказов, Ваше Величество.
Медеан не удостоила его взглядом.
Калами улыбнулся и позволил стражникам окружить и увести себя.
Но спокойствие его длилось недолго - до той минуты, когда двери Большого зала закрылись и солдаты Чадека повели его через вестибюль к двери слева, за которой находился Топазовый зал. Калами было прекрасно известно, что оттуда лестница спускалась вниз, в подземные камеры.
– Чадек!
– жарко зашептал Калами капитану.
– Чадек, заприте меня в моей комнате.
Капитан не только ничего не ответил, но даже не повернул головы. Да и с какой стати? Чадек симпатизировал Калами и его положению. Он тоже с большим трудом достиг своего чина и попал в дворцовую стражу, несмотря на то что имя деда выдавало его происхождение. Но он был верен своим клятвам, а Калами обвинялся в попытке отравления императора. Чадек с легкостью мог отрубить ему голову по первому же слову императрицы.
Слуги распахнули двери в Топазовый зал, без стеснения глазея на Калами, которого под конвоем провели внутрь.