Наследие чародея (Изавальта - 1)
Шрифт:
– Что тебя защищает?
Микель не захотел, а может, не смог ответить. Его охватила дрожь, глаза заблестели. Неужто он сейчас расплачется?
– Позволь мне помочь тебе, - прошептала она.
– Позволь мне помочь тебе увидеть Ананду.
Дрожь усилилась. Ананда заставила себя успокоиться. Да, человек, что стоит перед ней, холоден, словно труп. Но это все-таки Микель! И что бы с ним ни сотворили, он по-прежнему ее любимый муж. Ананда обвила руками холодное, дрожащее тело и снова поцеловала. Микель не ответил, не мог
– Уберите ее!
– крикнул кто-то из слуг. Ананда обняла мужа за талию и тихонько потянула рубашку, пытаясь выправить ее из панталон.
– Нет!
– От удара у Ананды перехватило дыхание. Она пошатнулась. Некоторое время она ошеломленно озиралась, пытаясь понять, кто же ее ударил, но рядом был только Микель - рубашка смята, грудь тяжело вздымается.
– Ты не должна, я не должен позволять тебе!
– Почему!
– закричала Ананда.
– Кто я такая, что не должна прикасаться к тебе? Скажи, Микель!
– Ты... Ты...
– Последние силы оставили Микеля, колени его подогнулись, и он медленно осел на пол, зарывшись лицом в ладони.
– Ты Ананда...
– Ну, где же ваши мечи?
– взвизгнул кто-то - Она ведьма, это она его...
Но паникера кто-то веско оборвал:
– Подождем!
– Да, Микель!
– не слыша ничего, кроме его слов, Ананда встала перед ним на колени, взяла за руки и мягко отняла их от лица. Слезы текли по впалым щекам императора, лицо его превратилось в гримасу отчаяния.
– Да, я Ананда. Скажи это снова!
Но из его губ не доносилось ни звука. Наконец он прошептал:
– Помоги мне...
– Да, Микель.
– Ананда с такой силой рванула манжеты рубашки, что пуговицы сами осыпались на пол. Затем она принялась расстегивать воротник, из-за дрожи в руках с трудом справляясь с пуговицами и петлями.
Микель застонал, словно от боли, и вцепился в ее руку.
– Нет. Не надо, мне нельзя!
– Отпусти его, ведьма!
– Чьи-то руки схватили Ананду за плечи и оттащили от Микеля. Она закричала и стала отбиваться, но кто-то ударил ее по лицу, заставив замолчать.
– Что вы делаете!
Все обернулись. В дверях стоял капитан Чадек с секирой в руках. Слуги дружно попятились назад при его приближении.
– Отпустите Ее Императорское Величество!
– Но...
– начал было один из слуг, которые, как теперь увидела Ананда, держали ее за руки. "Интересно, который из них ударил?
– безразлично подумала Ананда.
– Вообще-то за это могут и казнить..."
– Я сказал, отпустите Ее Императорское Величество!
– повторил капитан Чадек, замахиваясь топором.
– Или мне снести головы с ваших плеч?
Слуги отпустили Ананду, и она с трудом поднялась на ноги. Чадек поклонился ей, в то же время быстро оглядывая комнату, собравшихся людей, груду одежды на полу и императора в одной рубашке.
– Ваше Величество,
– Доблестный капитан, я понимаю ваше удивление, - сказала Ананда, пытаясь сохранять достоинство.
– Я пытаюсь исцелить императора от его душевного недуга. Он околдован, и мне известен источник этого колдовства.
Чадек посмотрел на нее долгим усталым взглядом. Ананда сочувствовала ему всем сердцем.
– Ваше Величество, - сказал он.
– Я уже не знаю, что и думать. Лорд-чародей под арестом. Ее Величество вдовствующая императрица исчезла. Вашего слугу Сакру и дочь Аваназия тоже нигде не могут найти.
Сакра-то в ее комнате, но об этом, пожалуй, говорить не стоит. А вот дочь Аваназия... Куда она могла деться?
"Не имеет значения, - напомнила себе Ананда.
– За пределами этой комнаты ничто не имеет значения".
– А теперь еще и это...
– Чадек обвел рукой комнату, толпу слуг и солдат, разбросанную одежду.
– Что прикажете обо всем этом думать?
Ананда покачала головой:
– Не знаю, капитан. Я знаю одно: если вы позволите, я смогу все исправить. Если же мне это не удастся - я расплачусь своей кровью, как уже пообещала этим людям.
Чадек взглянул Ананде в лицо, и она позволила ему это. Теперь всё во власти этого человека. Все до единого в этой комнате будут беспрекословно ему подчиняться. Он может приказать ее убить, и никто не скажет ни слова в ее защиту.
Чадек обернулся к своим подчиненным:
– Вы все, вон отсюда! Это уже переходит всякие границы. Вон!
– Но, капитан...
– начал один из солдат.
– Мои приказы не подлежат обсуждению, младший лейтенант, - отчеканил Чадек, прежде чем солдат успел сказать что-либо еще.
Как все просто! Стражники и слуги потянулись прочь из комнаты. На протяжении всей этой сцены Микель по-прежнему стоял на коленях, и Ананде казалось, что сердце у нее разорвется от нечеловеческого усилия казаться спокойной. Она видела секиру Чадека: острое лезвие и поблескивающий наконечник. Видела, как трудно далось ему это решение. Привычный мир разваливался на глазах, и он пытался удержать его своими руками.
Наконец дверь закрылась.
– Приступайте, - не оборачиваясь произнес Чадек.
Не медля ни секунды, Ананда опустилась на колени рядом с Микелем. Он трясся, словно от озноба, крепко обхватив себя руками.
– Нет, нет, любовь моя.
– Ананда обняла его дрожащие плечи.
– Все будет хорошо, клянусь тебе. Клянусь Семью Матерями, все будет хорошо.
Но Микель по-прежнему дрожал и смотрел прямо перед собой: какие ужасы ему чудились, можно было только догадываться. Ананда погладила его по плечу, но от этого прикосновения стало только хуже. Из груди Микеля вырвался болезненный стон, и Ананда на секунду зажмурила глаза, чтобы не разрыдаться самой. Закусив губу, она обняла мужа за талию.