Наследие эльфов
Шрифт:
Лоркан встала между ними и воздела руки к потолку, уже видя, как выше, много выше, над заснеженными ветвями дерева зажигаются первые звезды.
– …Имя Твое и мое есть одно: Хозяйка Цветущих Земель. Так приди же, и пусть свершится то, что должно!
Уже знакомое чувство, совсем как тогда, овладело Лори, словно она нежится под лучами теплого весеннего солнца и одновременно захлебывается, тонет в могуществе, воле и глубине сознания Старшего Духа. Она улыбнулась, не будучи уверена в том, чья это улыбка.
Эхо
Внезапно мелькание прекратилось, уступая место четкому образу.
Помещение было маленьким, темным и напоминало склеп. Но наверняка этого сказать было нельзя: в тусклом свете сальной свечи можно было разглядеть разве лишь несколько бледных молодых лиц, да клочья низко свисавшей паутины. Ближе всего к свету было лицо Стервятника. Он низко склонился над каменной плитой, где лежало несколько косточек человеческой кисти.
Стервятник взмахнул рукой: косточки вздрогнули и застучали, излучая слабое грязно-розовое свечение.
– Отлично! Просто отлично! – пробормотал некромант. – Среди всех этих глупцов лишь ты одна знаешь истинную цену вещам, Хозяйка Цветущей Земли! Лишь тебя я по-настоящему боюсь. Ты отлично умеешь танцевать над пропастью, но сегодня ты оступишься – час пробил! Я призываю Дикий Гон на твою голову – пусть он гонит тебя до самых пределов Мира!
– Отлично, просто отлично! – сказала чужим голосом Лоркан над зеркалом. – В таком случае я призываю Воинство Сидов на твою голову, Старый Стервятник, – пришло время тебе познать наш гнев! – ее слова незаметно и естественно стали словами древнего языка, речь – пением: – Господин Мой, Тот, чей покой хранится Горой, пробудись и пой вместе со Мной!
Стервятник резко обернулся, словно на звук ее голоса, и его лицо исказилось ужасом. На мгновение он увидел лицо Лори и в то же время лицо Сиды. И на этом ужасающе прекрасном неземном лице играла улыбка. За всю жизнь, наполненную множеством действительно ужасных вещей, Стервятнику не доводилось видеть ничего более зловещего.
Зеркало печально и тягуче застонало.
Герн беспокойно завозился во сне.
– Непременно, но лишь после тебя, – пробормотал он, не просыпаясь.
Ему снились олени: чуткие ноздри трепетали, втягивая
Герну снились эльфы: они танцевали. С напряженными сосредоточенными лицами они были похожи на оленей, вслушивающихся в тревожную тишину леса, и одновременно на ткачей, выплетающих сложный узор.
Герну снились стервятники: целые тучи птиц вились в воздухе, заслоняя собой небо, опускались все ниже и ниже, целясь в лицо острыми клювами. Их громкий раздражающий галдеж сливался в слова: «Смерть возьмет тебя! Возьмет тебя!»
– Только после вас! – повторил Герн и махнул рукой, стараясь отогнать птиц.
Где-то совсем рядом вскрикнула женщина.
Герн проснулся.
Прямо перед ним стояла Калана в воздушном серебристо-зеленом платье. Ее глаза были в ужасе распахнуты, а тонкая ткань на плече была располосована и быстро приобретала насыщенный синий цвет.
«Голубая кровь», – промелькнуло в голове Герна. Ему с трудом верилось в то, что это возможно. Происходящее вообще казалось ему неприятным продолжением неприятного сна.
Но принцесса эльфов смотрела не на него, а куда-то в сторону – на пол. Герн проследил ее взгляд: там – в темную древесину пола впитывалось несколько синих капель.
В этот момент дверь с силой распахнулась и на пороге возникла Лоркан. Ее силуэт ощутимо светился в темноте. На лице застыло странное нездешнее выражение.
Калана развернулась и заслонила собой Герна, словно собиралась защищать.
Он поднялся:
– Учитель, что с вами?
– Я работаю, – неопределенно ответила та. – Что тут у вас происходит?
– Госпожа, – запинаясь забормотала Ка. – Это я во всем виновата: плохая была идея будить внезапно… внезапно проснувшись, человек может… я не подумала…
Взгляд Лоркан остановился сначала на плече эльфийки, потом на полу.
– Я вижу, – сказала она.
Губы Каланы задрожали, на глаза навернулись слезы. Она кинулась вперед и крепко обняла друида.
– Ох! Прости, прости меня – это чудовищно. Мне нет прощения!
Ни лицо, ни поза Лоркан не изменились.
– Мне нечего прощать – это судьба. Не так ли? – голос учителя прозвучал глубоко и сурово.
Калана отстранилась и вытерла глаза тыльной стороной ладони. То, что в манерах обычной женщины казалось бы жеманством, у эльфийской принцессы выглядело совершенно естественно.
– Да, конечно, – сказала она, принимая серьезное и печальное выражение.
Лоркан провела рукой над тем местом, где на пол упали капли крови, – тот мгновенно отчистился, а в руках друида появился хрустальный флакон с синей жидкостью.
– Возьми, – она протянула его Калане. – Я знаю, это плохой талисман, но кому еще можно его доверить?