Наследие Иверийской династии

Малкина Нина

Жорхе вопросительно посмотрел на ментора, и тот кивнул. В долю секунды мой тюремщик оказался рядом и защёлкнул на запястьях браслеты из рыжеватого металла. Ледяные, как само дыхание смерти, и, в отличие от артефакта, удивительно молчаливые. Ризолит. Металл, ограничивающий естественное пополнение плазны у мага. Мне запретили творить заклинания.

— Прости, — извинился стязатель. — Иного выбора нет.

— Выбор есть всегда, — устало отмахнулась я и сама пошла навстречу ментору.

Возмущенная знать притихла и попятилась, словно я намеревалась причинить им вред. Словно это я была беспощадным

кровавым магом, а не тот, кого они превозносили не хуже Иверийцев.

— Здравствуй, Юна, — всё-таки улыбнулся ментор и протянул руку, чтобы я вложила в неё свою.

Шрам над его губой стал виднее, и отчего-то захотелось тронуть его своими губами. И чёрного паука, роднившего нас. Глаза выискивали те крохи магистра Десента, который всё ещё жил в сердце, и, к моему глубочайшему сожалению, находили. Несмотря на мутации, на почерневшие волосы и вены, меня, как измученную жаждой, тянуло к этому источнику жизни Юны Горст. Рядом с ним даже дышалось легче и пахло Кроуницем: дубовый мох, терпкая кожа и тот самый Джер. Я была готова поклясться, что знала его лучше, чем кто-то либо. А он знал меня.

Консул лин де Блайт склонил голову набок, внимательно рассматривая свою мейлори. Он ждал. Ждали и все остальные.

— Ты… — прошептала я.

Мысли и речи покинули меня. Даже обвинения. Я потянулась, чтобы дотронуться до мужского лица, и услышала, как застучало его сердце. Громко и бешено.

— Это ты… — всё ещё не верила я.

— Не «ты», а «Рада вас приветствовать, ваша милость», — тут же прервала наше воссоединение Првленская. — Помнишь, как учили? Но в данном случае мейлори позволительно назвать своего ментора по имени. Представление ещё не закончено, леди Горст. Прошу вас, достойно поприветствуйте консула. Хотя бы с этим простым заданием справитесь?

Я насупилась и замолчала. Резко отдернула руку, спрятала за спину. И увидела разом всех, кто внимательно следил за происходящим. Тильда Лорендин упивается победой. Сёстры перешёптываются. Консул Батор в компании ещё одного человека в бордовом презрительно поджимают губы. Сын Батора, Ренуард, откровенно веселится.

— Семеро богов! — не выдержала Лаптолина Првленская. — Леди Горст, не позорьте меня! Вы забыли, как зовут вашего ментора?!

Наверное, стоило подчиниться и назвать злосчастное имя. Но оно застряло в глотке, вмёрзло в глыбу отчаяния и отрицания. Стало сгустком гнева и нарицательным предательства.

— Я помню всё, — спокойно ответила я и подняла руки, демонстрируя запирающие браслеты. — И прекрасно знаю его. Чёрный Консул. Убийца моей матери и тюремщик. — Девушки ахнули, а стязатели заметно напряглись, но я собиралась нападать на ментора только словами. — Который врал мне два года, а потом запер в этой клетке. Надел ошейник. Теперь ещё и кандалы.

— Это для твоего же блага, — перебил ментор и явно разозлился.

— Таким ты видишь моё благо? — Я тяжело сглотнула, понимая, какое разочарование представляю для всех наблюдающих. Но останавливаться не собиралась. — Недостойная ментора мейлори. Королева-грязнуля. Ты ведь знаешь, кто я на самом деле. И каково мне среди этих… Ай!

Госпожа Првленская не дала договорить. Схватила меня за руку и больно дёрнула, уводя прочь. Сделала жест мелироанским девам, и те неспешно посеменили за нами.

—

Надеюсь, ты разорвёшь связь, — вырываясь, прокричала я ментору. — И поскорее. Долго я тут не протяну.

Я старалась обернуться, услышать его голос, узнать, что он ответит, но вниманием ментора уже завладело новое представление. Юная княжна Талиция в окружении служанок и стайки рудвиков склонилась в реверансе перед консулом лин де Блайтом и что-то тихо сказала ему, не поднимая глаз. К груди девушка прижимала глиняные колокольчики. В ответ ментор осторожно отнял одну из девичьих ладоней и поднёс к губам для вежливого поцелуя. Я вытянула шею, как только могла, чтобы рассмотреть их знакомство, его эмоции и реакцию остальных, но мы свернули за угол и все гости пропали из виду.

— Это послужит тебе хорошим уроком, — ворчала Лаптолина. — В нашей академии мелироанскую деву наказывают сёстры. Ты сказала мне при встрече, что магия Ревда не снимается, но ты ошибалась.

Сёстры плелись следом в молчании и унынии. Будто бы их так же волокли, как и меня. Только Тильда вышагивала бодро и выглядела довольной.

— Вы и так сняли с меня всё, что было возможно. Моё оружие. Мою гордость. Вы унизили меня, — я дёрнула рукой, но госпожа Првленская держала на удивление крепко и тащила меня куда-то мимо замка. — Теперь хотите ещё и запереть магию?

Розовый коридор остался позади. Ухоженные клумбы сменились дикими зарослями и плодовыми деревьями. Мы обогнули озёрную площадь с белокаменной Мелирой и двинулись дальше, в непроходимые дебри, где среди высокой, в человеческий рост, травы пролегала одна-единственная тропинка.

— Ты едва не навредила девушке, — коротко бросила Лаптолина.

— Да она просто лживая, лицемерная дрянь! — вспылила я. — Это была месть! Вы же видели пломп! Я защищалась!

— Как взбесившийся зверь, лишенный разума, — тут же среагировала женщина. — Научись находить другие способы защиты. Холодная вежливость, расчётливость, сдержанность и мудрость способны изобрести столь изощрённую месть, в сравнении с которой обычная драка покажется обезьяньей палкой. Нравится тебе быть обезьяной с палкой?

Я помолчала, позволяя тащить себя, как собачку на поводке, а потом устало ответила:

— Ничего другого у меня нет.

Мы резко остановились. Лаптолина пристально вгляделась в меня.

Как много она умела сказать глазами! Сейчас в них были такие оттенки сочувствия, которые и ободряли, и уничтожали одновременно. Настоящий букет из жалости, составу которого позавидовала бы сама леди Дижуре.

— Дочери Мелиры, — ровно проговорила госпожа Првленская и отвернулась, — долг велит вам позаботиться о сестре.

Поправив перекинутую через плечо бордовую накидку, Лаптолина Првленская гордо зашагала прочь. Она даже не убедилась в том, что её приказ будет выполнен. Уверенность этой женщины была нерушима, как Галиофские утёсы.

Девушки потупились и виновато опустили взгляды. Я размяла шею и пальцы, сделала пару шагов назад, готовая к драке. Меньше всего хотелось применять кровавую магию, ведь я была уверена, что Тильда и этот факт непременно обернёт против меня. Но сестра Лорендин, грязная и помятая, на удивление не светилась довольством. Она блуждала рассеянным взглядом по пространству за моей спиной.