Наследие Разрушителя
Шрифт:
— Дежурить будем по очереди? — поинтересовался Ромка, умащивая под голову рюкзак.
— Обязательно, — заверил я. — Ты спишь первым.
Сын проворчал что-то по поводу вселенской несправедливости, после чего завернулся в одеяло и практически сразу же уснул. Эх, молодость… Раньше я точно так же проваливался в сон, стоило глаза закрыть. Но чем старше, тем ближе знакомишься с бессонницей. Се ля ви.
Вообще, я бы тоже мог поспать: защита такая, что сходу не прошибет даже опытный маг, что уж говорить о ташшарах с оборотнями. По крайней мере, именно так говорила Джемма, а она в этом разбиралась куда лучше, чем я. Но не спалось: после трех лет мирной жизни поймал себя на том, что стал гораздо осторожнее. Поумнел
«Вот и не пори горячку, — ворчливо заметил Голос, молчавший уже довольно долго. — И вообще, парень, гляжу, ты на своей Земле последние мозги растерял.»
«И в чем это выражается?”- хмыкнул я. Не то, чтоб я был с ним в корне не согласен: сам ловил себя на том, что туплю в простейших вещах, но все же было интересно, с чего он так решил.
«Во всем, — припечатал он. — Барону наобещал с три короба, а толком разузнать что и как не удосужился.»
«Я его расспросил.»
«А надо было еще отцовскую память поднять! Ему, наверное, и о Флавии, и о скрижали известно больше, чем Кендару!»
«Спасибо, не хочется, ” открестился я, вспомнив, что именно увидел в той памяти.
«Дурак и чистоплюй! — разозлилися Голос, — Как только выжил среди охотников с такими заморочками!»
«Как-то выжил, ” пожал я плечами. Объяснять Голосу, что одно дело — жить свою жизнь, и творить черт знает что по собственной инициативе, а проваливаться в чужие воспоминания, проживать чужую жизнь и не быть в состоянии хоть на что-то повлиять — это совсем другое. Да и моя охота за артефактами — это детские шалости на фоне того, что творил родной отец.
«А вот чтоб не проваливаться и не проживать, надо не прятаться, а лезть туда самому и искать ответы. Глядишь, и не придется идти по Мерлиновой карте, которая ведет от ловушки к ловушке.»
Я вздохнул — логика в словах Голоса определенно присутствовала.
«Кстати, вам с Ромой просто фантастически повезло выйти от ташшаров живыми.»
«Да не такие они и страшные, — отмахнулся я вяло. — Люди как люди, только с клыками. Вполне вменяемые. Вон, деревенские те их совсем не боятся.»
«Это ты про тех деревенских, которые тебе странными показались?»
«Не странными, а немного бледными. Разгар лета, работы в поле валом, а они белые все… Ну, кроме малышни да нескольких женщин. Погоди, но это же тогда получается…»
«Кормушка это, — устало пояснил Голос. — Таких деревень несколько раньше было, а сейчас не знаю: ташшаров с некоторых пор стало гораздо меньше. Так вот, у этих деревенских с кровопийцами договоренность: эти обеспечивают тех кровью, а ташшары в свою очередь защищают деревенских от оборотней да русалок. Не знаю только, как они полнолуние переживают, может, по подвалам прячутся. Когда светит Соника, что ташшары, что эррхарги полностью теряют разум. Помнится, Вальтер посылал к деревенским переговорщиков, пытался объяснить, что добром это их донорство не кончится, но нас никто и слушать не стал. Еле ноги унесли, да…» Голос
Я тоже молчал, обдумывая полученную информацию. Деревня-кормушка… Не слишком приятно, наверное, быть чьим-то кормом, но, если отрешиться от предрассудков, то вполне себе приемлемый натуральный обмен. Тем более, что ташшары поступают куда порядочнее, чем та же Мара, любительница свежей крови прямо из шеи. Да, но… Когда ты успел поднабраться земных предрассудков, Арчи? Вопрос… Кстати!
«Голос! А ведь ты лично знал моего отца!»
«А разве я когда-то утверждал обратное?» хмыкнул он.
«Значит, ты был человеком, и сам родом с Амешта.»
«Ну просто чудеса дедукции. И что?»
«Так почему ты сам не хочешь рассказать мне что тут и к чему? И мне не придется рыться в отцовских воспоминаниях.»
«Вот мы и обнаружили самый большой страх Арчи Бесстрашного! — издевательски рассмеялся Голос. „Послушай, умник, я, конечно, могу рассказать тебе про Амешт, но это никак не решит твоей проблемы. Во-первых, Вальтер был магом, а я — нет, во-вторых, были вещи, в которые он меня просто не посвящал, так что я о них просто не могу знать, и в третьих, тебе действительно нужно разобраться с этой самой Силой, и здесь я тебе точно не помощник.“
«Ты, как всегда, железно прав, — вздохнул я и добавив, выстрелив практически наугад, — дядя Влад.»
Он сухо рассмеялся, «Догадался таки.»
«Да ты практически проговорился, — признался я. — Но как?»
«Это я тебе потом расскажу, когда с папашиной памятью разберешься, — пообещал он. — И даже не обращайся ко мне, пока этого не сделаешь! Что за наказание, в самом деле: пока жил, с тобой возился, помер — опять от тебя покоя нет.»
«Я не знал, что ты умер.»
«Ну, узнал. Легче тебе от этого?»
Я не нашел, что ответить, а он еще раз напомнил о необходимости исследовать отцовскую память и замолчал. И теперь, пока не выполню задание, обращаться к нему бессмысленно — проверено.
И я понимал, отлично понимал, что разобраться с таким наследием нужно, и чем раньше, тем лучше. Но вместо этого я думал о дяде, который довольно долго был всей моей семьей.
Последний раз мы виделись там, на Гард-Анча, в ночь великого полнолуния Каиноса. И потом, когда после моего неудавшегося самоубийства ко мне на Землю заявился Ник Цесс, принеся чистые документы и земные карточки, на которых был мой гонорар за операцию «коллекционер», я был свято уверен, что за всем этим стоит дядя. И пусть мне было обидно, что он так и не нашел времени прийти ко мне лично и объяснить что к чему, но я понимал, что Верховному Координатору не о чем разговаривать с разрушителем. Но в тот момент, когда Цесс появился в первый раз, Голос уже прочно обосновался у меня в голове. А в первый раз он появился, когда я только очнулся после падения с башни. Значит, дядя умер практически сразу же. Но как? Почему? Что могло случиться? Предположения можно было строить до бесконечности, но зачем, если можно спросить его самого? Правда, для начала нужно заняться одним крайне неприятным делом.
Я посмотрел на часы, решил, что Ромку еще пару часов можно не будить, вынул из ножен Гелистворт и воткнул в землю перед собой, ухватившись за рукоять как утопающий за соломинку.
Поехали.
12. Боец Морганы
Когда-то давно, когда я учился в разведшколе, профессор психотехники Стент-Айк признал меня полным бездарем в плане ментальных воздействий. Как я ни тужился, как ни пыжился, как ни зубрил теорию — заглянуть в чужой разум не вышло ни разу. Максимум, чего я достиг — это научился чувствовать попытки постороннего вмешательства. И то хлеб, как говорится, но некоторые сферы деятельности элитной разведки остались для меня закрыты. Впрочем, парился я по этому поводу недолго, тем более, что таких, как я, в группе было чуть больше половины.