Наследие Санторо

Скариани Аделина

— А это нормально её вот так одну отпускать, когда у вас враг разгуливает по особняку? — возмутился Суперби.

— Всё в порядке, он не может причинить никому физических повреждений, — заверил Реборн. — Разве что напугать.

— Чёртов босс, — сев обратно за стол, как можно тише обратился Скуало. — Может, стоит рассказать про родственничка?

— Молчи.

Хотя, может, и стоило, Занзас теперь и сам не знал. В отличии от Вонголы, Варии и прежде всего ему самому простое обращение «сестрёнка» не выглядело простым шутливым обращением. Но способен ли этот Франческо Гвидо

убить сестру?

— Идея оставить Санторо у себя под крылышком всё ещё кажется тебе безопаснее, мусор? — с издёвкой, смакуя момент беззащитности и никчёмности босса Вонголы, Занзас упивался самодовольством.

Тсунаёши прикрыл глаза, качнув головой, но будто в своё оправдание, непривычно строго прорычал:

— Я и не собирался оставлять её в особняке. Передал бы другой семье на временное попечение.

— За два месяца вы не смогли вытурить какую-то иллюзию, чем вы вообще тут занимались?

— Ну уж точно не задницы просиживали, — вспылил Савада.

Скариани почувствовал, как покалывают кончики пальцев, пламя ярости порывалось на свободу. Ещё одно слово, и он бы запустил им в Саваду. Но этаж заполнил пронзительный вопль, и трудно объяснить, что больше удивило Варию и Вонголу: сам крик или что после него последовало имя Занзаса, будто его звали на помощь. Скорее то, что Занзас действительно подорвался с места, кинувшись на вопль.

Аделина рвала кожу на собственных пальцах, стягивая заусеницу, оставшуюся после маникюра. Пускай и не сильная, но такая боль приводила мысли хоть в какой-то порядок. В огромном особняке, величественной гостиной в светлых тонах, среди дорогой мебели, невероятно высоких потолков, украшенных старинными люстрами, она чувствовала себя маленькой и незначительной. Ещё один из Санторо мёртв. По сути дела ей некуда и не к кому возвращаться, сама она никогда в жизни не сможет поднять семью с колен. Её-то здесь слушают, лишь когда она истерично вопит. Так что говорить про других.

— И никто никогда не ответит перед судом за убийства. Потому что в мире мафии нет понятия правосудия, — горько признала Аделина.

— Гавка сказала мышке: «Идем!

Ты мне ответишь перед судом!

Нынче мне скучно, и с интересом

я занялась бы нашим процессом», — провозгласил зычный голос глашатая.

Аделина подскочила с дивана, обернувшись вокруг оси, но никого не заметила, а повернувшись, столкнулась с ожившей иллюзией, что, расположившись на спинке дивана, где она сидела, продолжила декламировать:

— Мышь отвечала: «Что ж, я согласна!

Пусть нас рассудит суд беспристрастный!

Где же судья и где заседатели,

чтобы напрасно слов мы не тратили?»

Фокусник подорвался, спрыгнув с дивана, и щёлкая пальцами, будто отбивая ритм музыки, медленно приближался к отступающей Аделине.

— Гавкин коварный слышится смех:

«Я, дорогая, справлюсь за всех.

Наши законы — ваша вина.

Будешь немедля ты казнена»*.

И выставив неприлично указательным пальцем в её сторону, иллюзионист вскинул руки, будто пытаясь объять весь мир, понёсся в её сторону.

— Время родственных обнима-а-ашек!

Аделина

сделала единственное, на что была способна — завизжала с такой силой, что сама заткнула уши и не заметила как прокричала:

— Занзас!!!

Иллюзия врезалась бы, если бы она не вскинула руки вперёд, просто наивным жестом, которым жертвы ДТП обычно пытаются будто остановить мчащийся на них автомобиль. Но ни у кого из них из кармана юбки не взлетают гадальные карты, покрывшиеся фиолетовым пламенем, выстраиваясь в ровный ряд стены, о которую и разбилась иллюзия, потухнув синем пламенем.

Лина не верила своим глаза, от её рук, совсем как тогда в замке Варии, сочилось пламя предсмертной воли — Облака. Совсем недолго, чтобы защититься, но достаточно, чтобы понять — она действительно использовала силу. Карты рухнули павшей стеной к её ногам, сиротливо застряв в пушистых ворсинках ковра. Растерянно озираясь, Лина упала на колени, судорожно собирая карты. А когда спрятала их в карман, в гостиную вбежал Занзас. Мужчина оглядел комнату, но присутствия врага не обнаружил, подошёл к сидящей на ковре Санторо и, дернув её за руку, поднял.

— Какого чёрта ты орала?

— Он снова здесь был — тот иллюзионист, точнее, его иллюзия. Прости, что отвлекла, я непроизвольно закричала. Но это всё пустяки, — неожиданно васильковые глаза Санторо заискрились неподдельным счастьем и азартном. — Занзас, у меня получилось! Ты был прав насчёт пламени! Я снова воспользовалась пламенем Облака! Я смогла отразить атаку! Мне всего лишь нужна была стрессовая ситуация, действительно угрожающая моей жизни!

Она хвалились словно школьница, наконец-то получившая свою первую долгожданную пятерку. И она искренне ждала похвалы, пускай и малой, и возможно, не совсем нормальной, но ей действительно хотелось поделиться этой маленькой победой с Занзасом.

Скариани, запустив руку в её локоны, другой провел тыльной стороной по скуле, в насмешку проговорив в самые губы:

— Значит, моё пламя ярости и падение с крыши на расстоянии двенадцати метров для тебя уже в порядке вещей? Кажется, Вария тебя избаловала.

Расплывшись в улыбке, Лина взяла его лицо в ладони и потянулась к губам. Но приближающий хор ног и спорящие голоса привели в чувство. И Санторо едва успела отпрыгнуть, как первым вошёл Реборн, успев заметить, как Аделина отпрыгнула из рук Скариани. Киллер всё понял, ещё когда Санторо выкрикнула имя Занзаса, но его догадки теперь подтвердились. Аделина же пыталась сделать вид, что ничего не произошло, нервно поправляя волосы. Вошедшая спорящая гурьба принесла с собой уже знакомую атмосферу.

— Если бы кто-то знал своё дело, это чучело бы не разгуливало по особняку! — злобно уже, видимо, не в первый раз выплюнул Мармон, обойдя диван. — Я даже сейчас чувствую чёртов Туман этого ублюдка! Он был в этой комнате.

— Не нужно кричать на Хроме, она сделала всё, что смогла, — встал на защиту Ямамото.

— Плохо, значит, старалась!

— Так изгони его сам!

— Я что, экзорцист, чтобы изгонять бесов?

— Раньше он появлялся не больше двух минут.

— Значит, что-то усилило его иллюзию!