Наследие Санторо

Скариани Аделина

Аделина поёжилась от холода, уже знакомого, словно сизый туман обнимал её. Подобное она уже ощущала в лесу.

— Здесь кто-то есть, — констатировала она.

— Да, я и твоя пугливая задница, — осклабился босс, потушив последние искорки пламени и плюхнувшись обратно на диван.

— Но стакан кто-то разбил.

— Лопнул от твоего переизбытка чувств, — Занзас откинул голову на низкую спинку и устало помассировал переносицу.

Лина ещё прислушивалась, ища хоть малейший шорох, дрожа, и аккуратно, будто боясь, что её оттолкнут, легла, пристроив голову на коленях

Скариани, ища в нём пускай и безучастную, но поддержку.

— Слезь, второй раз я останавливаться не буду.

Аделина с болью в сердце прикрыла глаза, понимая, что не нужно даже карт Таро, чтобы понять — нет у них никакого будущего, что бы она себе ни позволяла мимолетно фантазировать. Пускай это больно, её тянет к нему, и что это именно — влюблённость, страсть или просто скука, она ответить не может, потому что обвиняя его в бесчувственности, обращалась в то же время к самой себе. И она поднялась, медленно перебравшись на другой край дивана.

В дверь постучали, но стук доносился из другой комнаты, скорее всего кабинета босса — смежной комнаты. Не удосужившись застегнуть рубашку, Скариани направился к кабинету, а когда скрылся за дверью, Санторо подорвалась на коленях, судорожно собирая карты. Запихав те в карманы, со всех ног кинулась к двери, выбежав в коридор. И запыхавшись, остановилась лишь на другом этаже, переводя дыхание. В коридоре доносились голоса. Санторо остановилась на углу. Теперь она отчётливо различала голос Скуало, и ещё один, знакомый. Имя вертелось на кончике языка, но никак не могло войти в согласие с воспоминанием образа Хранителя Вонголы.

— Такеши, какого тунца ты сюда приехал?

— Ну, даже у Тсуны лопнуло терпение, меня, так сказать, отправили за вами. Без вас приказали не возвращаться…

Аделина выскочила из своего укрытия, Хранитель Дождя Вонголы застыл, так и не высказав до конца мысль, удивлённо взметнув бровями. А растрёпанная Лина, лучезарно улыбаясь, замахала рукой.

— Ого, — выдохнул Ямамото, — Аделина, ты в целости и сохранности.

— Почему все так удивляются?

— Просто кто-то думает, что у нас тут непрерывные пытки и убийства, — оскалился Капитан.

— По правде говоря, Тсуна примерно так до сих пор и думает, — коротко кивнул мечник.

— Так значит ты за нами? Это что-то вроде «Если Вария не едет к Вонголе, то Вонгола едет к Варии».

Непринужденный смех Ямамото разбавил накалённую за день обстановку.

— Так как ты, Аделина? По крышам больше не бегаешь?

— Не-ет, — протянула Санторо, вспоминая, как Занзас полчаса назад швырнул её с крыши.

— Не мучают, не бьют, не пытают?

— Конечно, нет! — наигранно возмущённо воскликнула Лина, вспоминая летящее в неё пламя ярости и намеревающуюся раздавить её подошву сапога босса.

— Холим и лелеем, — закатил глаза Суперби и, тронув ученика за плечо, кивнул в сторону лестницы.

Кивнув Такеши на прощание, Лина поспешила обратно по лестнице к своим покоям, пока Занзас не хватился её.

С победной улыбкой на устах, Санторо бесшумно прикрыла дверь, скользнув в отведённые для неё покои, где горел лишь неяркий ночник. Вытащив из кармана прихваченные карты,

она пристроилась на кровати, тщательно пересчитав и убедившись, что всё на месте, облегчённо вздохнула. Не понимая уже болезненную привязанность к своим спутникам-арканам, она пристроила их на прикроватной тумбе, и пожелав то ли им, то ли самой себе спокойной ночи, выключила ночник.

Единственным источником света в полностью зашторенной комнате остались смотрящие на мирно лежащую на левом боку Аделину серые глаза, в плену четырёх горящих мастей карт.

— Спокойной ночи, Аделина, — прошептал голос из тьмы, что поглотила глаза. Масти карт закружились в вихре танца, рассеявшись в синей дымке, что тут же вспыхнула на тринадцатом аркане, покрывающем колоду.

====== Глава 12. «Гамбит» ======

Вонгола встречала Варию в полном составе при полном параде — ведь их приезд можно смело именовать праздником, учитывая, сколько нервов и пинков было потрачено, чтобы направить убийц в нужном направлении, и не дай бог, чтоб сильный ветер снова не унёс их в другую часть страны.

— Не думал, что когда-нибудь скажу это, но я рад вас видеть, — как можно дружелюбнее и увереннее поприветствовал Савада. Но ответной радости от долгожданной встречи не последовало. Вария даже заходила с малым энтузиазмом, однако юркая фигура, протолкнувшись среди широких плеч, выскочила на встречу и распростёрла руки.

— Обнимашки!!! — провозгласила Санторо, летя на опешившего Тсунаеши, которого тут же заключила в объятья, больше похожие на профессиональный захват. — Господи, тоже никогда не думала, что скажу это Боссу Всея Мафии, но я так рада вас видеть! Мне нужны обычные человеческие обнимашки. В Варии хрен дождёшься хоть какого-то проявления сочувствия, на разве что у Мармона за пятьдесят долларов.

Савада обнял тараторившую Санторо одной рукой, мягко говоря, опешив от такого напора, его Хранители лишь понимающе пожали плечами. А что он ожидал, оставив девушку наедине с Варией на долгое время? Хорошо, что вообще живая вернулась.

Мармон же, оторопев от такого заявления, тут же воскликнул в свою защиту:

— Она всё врёт! Не верьте женщинам, крашенным в красный цвет!

Так и не поняв, о чём же именно врёт Лина: о предоставлении нелегальных услуг в виде обнимашек Мармона или отсутствии человеческих эмоций у элитных убийц, Савада вдохнул полной грудью, когда его наконец отпустили.

Лина сделала несколько шагов назад, будто возвращаясь обратно к Варии, что не утаилось от Савады, но её перехватили — Реборн, по-панибратски обняв девушку, словно старую знакомую, за шею, заставил вернуться обратно в сторону своего ученика.

— Ты, вероятно, очень устала, Аделина, путь был долгий, давай мы тебя проводим в твои покои.

И подмигнув Саваде так, чтобы посторонние лица не заметили их манипуляции, указал в сторону парадной лестницы.

— Точно! — Тсуна будто самый обычный студент, забывший, как нужно обращаться с девушками, ударил себя по лбу. И не успела Лина возразить, что вовсе она не устала, как оцеплённая уже с двух сторон Реборном за шею, и Савадой за руку, поднималась по лестнице.