Наследие Вермахта
Шрифт:
Обильно засыпав выявленный участок реактивом, и выждав десять минут, немцы приступили к интенсивной расчистке талого льда и рубке проступающих свежих слоёв альпенштоками. Затем они снова повторили всю операцию сначала, и с каждой новой очисткой сквозь толстый слой льда наружу проступала тёмная поверхность конструктивной геометрии явно технологического характера. Интенсивная борьба с почти вековым слоем льда постепенно переходила в свою максимальную стадию, и вот уже после третьей засыпки, режимы обогрева термокомбинезонов были полностью отключены. Ситуация ухудшалась тем, что постепенно пилоты опускались всё глубже и глубже, что значительно затрудняло работу вдвоём, пока на глубине около семидесяти сантиметров остриё альпенштока Йозефа не ударилось о твёрдую металлическую поверхность, издав характерный тяжёлый бункерный гул под ногами. Ещё через десять минут безотрывной борьбы перед глазами обоих немцев предстал Орёл Вермахта в виде металлической отливки на тяжёлой круглой крышке люка в квадратном подиуме его основания. Вглубь толщи льда вокруг едва просматривались множественные металлические пруты, отходящие в разные стороны от каждой из граней подиума. На секунду оба пилота замерли — под ногами у них сейчас была их собственная вековая история, которую первыми во всём мире теперь могли видеть только они.
— Подгоняем машины вплотную, выгружаем вещи! — уже более конкретно и громко произнёс
В нижней части люка под свастикой в когтях орла находился прямоугольный лючок с выемкой для нескольких пальцев. Ржавчина не столь сильно разъела поверхность металла за то время, пока люк не был покрыт толщей льда. Её практически и не было, но время и давление сыграло свою коварную роль, и сопряжённые части сильно слиплись друг с другом. Пока Ганс завершал свою процедуру в кабине, специальный низкотемпературный растворитель проел достаточный слой в щелях, выделяя при этом обильную жёлто-белую пену. Ганс спустился вниз и прогрев газовой горелкой крышку, несколькими ударами молотка отбил одну из её сторон так, что оставалось только разработать её настолько же заржавелые петли. Металлические сплавы Третьего Рейха идеально сопротивлялись времени и не проржавели глубоко внутрь. За крышкой открывалась полость, глубиной десять сантиметров, внутри полости располагались четыре металлических крестообразных тумблера, пронумерованных буквами и цифрами, напоминающими неоднократные эпизоды эпохального немецкого компьютерного квэста «R.H.E.M.» Залив растворителем все щели соприкосновения тумблеров и дна полости, Ганс с Йозефом, разделив всю окружность люка пополам, начали прогревать горелками внешний контур вокруг него, каждый со своей стороны. Металл постепенно нагревался, вокруг становилось теплее, из образовавшегося ледяного колодца повалил пар от талого льда. Из под крышки начали доноситься характерные потрескивания ржавчины в щелях и резонирующие гулом глубокого пространства щелчки расширяющегося от температуры металла. Через двадцать минут прогрева Ганс простучал тупой стороной альпенштока примыкание крышки и обечайки люка по всей окружности. Теперь всё зависело только от состояния трёх пружин внутреннего запирающего механизма, которые взводились штурвалом при запирании крышки люка изнутри. А при его отпирании задвигали к центру люка три запорных стержня в момент срабатывания спускового механизма, который приводился в действие определённой комбинацией тех самых крестообразных тумблеров. Комбинация была известна, но возникала ещё одна проблема, связанная с системой безопасности. Дело в том, что при отпирании люка снаружи запорные стержни, выходя из своих пазов высвобождали чеку срабатывания системы самоуничтожения, которая была механически связана металлическим тросом в тонкой длинной трубке с полностью закрытым кубическим контуром, нашпигованным взрывчаткой, и где он точно находился внутри базы было абсолютно неизвестно, как неизвестно было вообще, в каком состоянии сейчас внизу находятся все остальные коммуникации, включая лестницу, по которой в соответствии с планом сначала необходимо было ещё спуститься на глубину двадцати пяти метров. Расчётное время до взрыва составляло пять минут, и в принципе этого времени было вполне достаточно для того, чтобы спуститься вниз, дойти до места расположения контура и ввести ещё один код, отменяющий срабатывание спусковой системы самоуничтожения, который также был известен немцам. Но возникало сразу несколько второстепенных вопросов, имеющих между собой необратимо фатальную взаимосвязь. И основным фактором в данном случае выступала вековая сохранность всех механизмов этого зловещего подземелья, которое в силу хорошо знакомых Гансу с Йозефом особенностей немецкого военного менталитета, ни в коем случае не простило бы никому даже малейшей ошибки.
Во-первых, таймер был установлен из расчёта на точную осведомлённость о местонахождении детонатора на территории базы. Во-вторых, оставалось по-прежнему неизвестным, насколько легко откроется люк после срабатывания его запоров и сколько потребуется времени на выполнение этой процедуры. В-третьих, само состояние детонатора вызывало массу подозрений, даже если бы его удалось быстро найти. К этому добавлялись ещё два фактора: первый — состояние переходов и дверей внутри базы, через которые неизбежно пришлось бы пробираться внизу в поисках месторасположения детонационного узла и второе — это всё то же неумолимое течение общего времени выполнения миссии, которое не переставало постоянно свербить сознание, не давая долгого времени на раздумья. Оттягивание времени грозило провалом всей операции ещё на этапе отхода с базы в результате возможного вмешательства в ситуацию сил противника на более раннем этапе. Таким образом, группа «Die Maulwurfe» попадала в некоторого рода капкан, который сжимал их сейчас с двух сторон, притягивая своим цейтнотом к неизбежности выполнения абсолютно смертельного трюка.
Всё это время Ганс хорошо знал, о вероятности такого исхода событий, но их начало, в сущности, было положено ещё на Конкордии, когда он получил координаты, случайно узнав об аномалии, и темп, в котором они приближались к этому фатальному моменту, постоянно не давал им как-нибудь отвлечься и разработать более техничную и безопасную схему. Эта ситуация постоянно ускользала от его плотного анализа в куче других проблем, вопросов, неоднозначности целого ряда выводов по самому существованию базы, и только теперь он понял, что этот коварный принцип сработал, тем самым требуя от него определённого рода платы за то, ради чего они пришли в это место. Ганс должен был прыгнуть в эту пропасть, другого выхода у него не было, как не было и времени, чтобы долго собираться с духом.
Йозеф же понимал лишь часть этой истины, но его задачи были абсолютно не разделимы в той же смертельной связке с Гансом, поэтому он каждую минуту прибывал в психологической готовности к смерти, лишь только с другими установками, носящими строго подчинённый характер.
— Цепляем люк к лебёдке твоего сновигатора, — внезапно продолжил разработку дальнейших действий Ганс, вынимая из кармана план внутренних коммуникаций базы и разворачивая его на крышке люка, — смотри, здесь есть два направления и сразу пять разных комнат, разделённых дверными проёмами, деактиватор заряда наверняка должен находиться где-то в одной из них. Трубка идёт по потолку, это достаточно высоко, к тому же она проложена рядом с линией электропроводки. С лестницы под потолком я смогу сразу определить её направление. Спускаемся вниз друг за другом, заходим в каждую комнату вдвоём и сразу внимательно ищем линию, по которой она идёт. Надеюсь, что двери не заперты, но в любом случае альпенштоки и дополнительные фонари берём с собой обязательно. Гестапо обычно прятало такие устройства в мебельных шкафах и книжных полках, поэтому попутно внимательно проверяем всю мебель, которая стоит у стен. Я контролирую открытие люка и захожу первым, ты прямиком за мной, всё остальное ты сам прекрасно понимаешь.
Ганс говорил сейчас именно о том, что, спустившись вниз, им с Йозефом назад пути уже
— Хорошо, я всё понял, я готов! — произнёс он в ответ.
Они переставили «Juger Wolf» Йозефа таким образом, чтобы вытянутый трос лебёдки крепился к откидной ручке крышки люка под наиболее удачным углом. Йозеф сидел в открытой кабине, готовый в любую минуту по команде Ганса запустить привод лебёдки, а Ганс, зафиксировав трос и сложив рядом всё, что необходимо было взять с собой, начал набирать комбинацию кода допуска. Послышались гулкие щелчки внутренних механизмов, тумблеры проворачивались с большим усилием и чувствительно били в ладонь отдачей тугих пружин при фиксации в конечном положении. «4»…«F»…«7»…«S»
— Тяни! — резко скомандовал Ганс, отпрыгнув в сторону от люка, как только почувствовал мощную ударную вибрацию от резкого схождения запорных стержней.
Лебёдка рванула трос на себя, носовая часть сновигатора, в которой она располагалась начала крениться вниз под силой сопротивления крышки. В какой-то момент Ганс с досадой подумал, что крышка не откроется и её придётся дополнительно отбивать альпенштоками, а значит, они потеряют большую часть времени. Но вдруг послышался грандиозный объёмный хлопок, похожий на громкое открытие бутылки шампанского. В этот момент Гансу даже показалось, что он почувствовал этот звук ударной волной. Лебёдка настойчиво и интенсивно намотала трос до крайнего положения крышки люка без остановок. Ганс засёк таймер на кибер-панели рукава и ринулся вперёд к образовавшейся абсолютно чёрной круглой дыре внизу с активированными фонарями гермошлема и включённым дополнительным фонарём в руках. В первую очередь он проверил лестницу, которая оказалась в идеальном состоянии, но для иного варианта рядом специально была приготовлена альпинистская верёвка, привязанная к подвеске второго сновигатора. Ганс сразу внутренне повеселел, ведь это также означало, что и все остальные металлические конструкции внизу тоже прекрасно сохранились. Верёвку он также скинул вниз на случай непредвиденных обстоятельств и сам быстро погрузился внутрь шахты, предварительно несколько раз сильно ударив ногами по лестнице, для проверки её надёжности. Находясь ещё по пояс в шахте люка, он внимательно осветил фонарём каждый запорный паз — в одном из них навстречу ему из тонкого посадочного отверстия в упор, как воронёный ствол взведённого пистолета, торчал вышедший наружу круглый стержень механизма активации детонатора.
— Scheisse! («Шaйзэ!», «Дерьмо!») — с напряжением в голосе прошептал Ганс, скорчив угнетённую гримасу.
Уже подбежавший в этот момент к люку Йозеф прицеплял специальными ремнями на кнопках к внешней стороне правого бедра альпеншток. Ганс спустился в шахту почти на шесть метров, пока за нижним её краем не началась потолочная часть внутреннего пространства, здесь его поджидала неудача. По своей сути «база 211» была вырезана внутри огромного ледяного массива, и потолком здесь являлся лёд, в который засверливались анкера и монтировались линии проводки, длинные свисающие вниз на несколько метров крепежи ламп и другие коммуникационные элементы. Всё внутреннее пространство естественно было усилено металлическими и деревянными балками масштабного каркаса, а также межкомнатными перегородками из дерева и толстостенной фанеры. В надежде вычислить необходимую линию трубки, внутри которой пролегал трос механизма детонации, Ганс столкнулся с масштабным обледенением всех потолочных линий под толстым слоем инея. Сложные инженерные системы проводки такой базы естественно множественно разветвляли эти линии по разным сторонам практически в каждом отдельном помещении, поэтому вычислить наверняка необходимую трубку, освещая её светом фонарей оказалось невозможным. Ганс посмотрел на время, прошло уже тридцать секунд. Он посмотрел вниз, спускаться надо было ещё около двадцати метров.
— Йозеф! Нам надо поторопиться! — встревожено сказал он, — линии напрочь покрылись инеем, придётся обыскивать комнаты порознь!
На этих словах, держась руками за круглые вертикальные поручни из нержавеющей стали, он обхватил их ногами и начал быстро съезжать вниз, скользя по гладким обмороженным инеем трубам с силой прижимая к ним конечности.
ГЛАВА XIII. ПРИКОСНОВЕНИЕ К ПРОШЛОМУ
Достигнув пола из армированных металлических листов, Ганс сразу же осмотрелся вокруг, чтобы соотнести реальную структуру окружающей обстановки с расположением помещений на плане. По сути, он стоял сейчас посередине большого технического промежуточного зала, который являлся некоторым разделителем одного длинного прохода, но имел по одной стороне две двери, ведущие в другие помещения, которые на плане также имели дальнейшее продолжение и соединялись через несколько комнат в конце. Именно этот сектор Ганс и выбрал, как место наиболее вероятное для расположения в нём контура самоуничтожения, так как по немецкой логике хорошо спрятать было гораздо проще, чем далеко бежать. Не медля ни секунды, он подбежал к первой двери и попытался открыть её. Дверь поддалась с трудом, промёрзшая древесина напрочь покрытая плотным слоем инея создавала хорошую сопротивляемость механическим воздействиям. Когда Ганс сделал шаг внутрь сзади к другой двери по соседству уже подбегал Йозеф.
Комната, как и предполагалось, была административного типа: большой письменный стол-секретер, несколько стульев, множество настенных шкафов и полок с папками, книгами и прочей конторской атрибутикой. Не медля ни секунды, Ганс приступил к молниеносной отработке активного участка. Хлопая дверцами шкафов и ящиков, отбрасывая в сторону стулья с другими предметами интерьера и скидывая папки с полок, он услышал доносящиеся через стену интенсивные звуки взлома. Видимо в соседней комнате было меньше мест для обыска, а следующая дверь оказалась запертой или же её совсем заклинило от продолжительного времени. Стремительно продвигаясь дальше без малейших пауз на одной волне этой разрушительно-штурмовой динамики уже совершенно разгорячённый Ганс с наскока вышиб ногой следующую дверь. Здесь находилась картотека, вдоль всех стен плотным кольцом стояли двухметровые шкафы с выдвижными ящиками, посередине стоял один обычный стол для удобства выемки и сортировки документов. Ганс быстро взглянул на таймер — прошла одна минута десять секунд с того момента, как он открыл крышку люка. В этот момент он мгновенно осознал, что целесообразней будет сразу проверить третью комнату, которая находилась дальше на предмет трудоёмкости поиска, так как для того, чтобы выдвинуть триста ящиков потребовалось бы в лучшем случае минут десять, а это было бы уже однозначным провалом, и что ещё хуже — смертью. Мысли пролетали как молния, а реакции были ещё быстрее и, казалось, даже опережали их. Всё происходящее сейчас даже больше напоминало драку с хорошо поставленными ударами и энергичным подавлением противника, уровень адреналина и скорость реакций зашкаливали с каждым следующим движением и вот с удара ноги уже полетела вперёд вторая дверь. Эта была третья крайняя комната, которая исходя из плана, также должна была сообщаться дверью со второй комнатой соседнего параллельного уровня, на котором сейчас работал Йозеф. Комната оказалась абсолютно пуста, лишь только одинокий стул стоял в стороне от выбитой двери, оторвавшейся от удара с верхней петли и вылетевшей вперёд на ребро.