Наследие заводного ключа
Шрифт:
— Я возвращаюсь в Лондон, — Люсинда вздёрнула подбородок, сделав шаг назад и выставив руки перед собой, чтобы остановить герцога. — Сейчас же верни Дейзи. С меня достаточно всего этого. Я собираюсь домой.
Оливер протянул руку, но она отскочила от него.
— Ты не станешь бежать и прятаться. Я не позволю тебе чахнуть под чёрной вуалью, и Лондон небезопасен, — он схватил её за руку и притянул ближе. — Ты жива, Люли. Саймон не хотел бы, чтобы ты зачахла и умерла ради него. Он слишком сильно любил тебя.
Люсинда подняла руку, как будто собиралась ударить его. Оливер не дрогнул,
Блестящие слезы хлынули из глаз Люсинды.
— Не смей говорить о нем, — полились слезы. — Ты понятия не имеешь, что я вытерпела.
Оливер обнял её.
— Я не могу, — запротестовала она, даже когда он прижал её к себе. — Это слишком больно. Я умерла. Я умерла вместе с ними.
— Ты жива, — прошептал Оливер. — Будь оно проклято, Люли, ты все ещё жива.
Он поцеловал её.
Кажется, я не могла отвести взгляд, хотя сердце едва не выскочило из груди. Я почувствовала, как на мои глаза тоже наворачиваются слезы. Я смотрела, как Оливер целует её так, словно без этого поцелуя ему не выжить. Его рот скользнул по её губам, жадный и ищущий. Он крепче прижал её к своему телу и держал так, словно никогда не позволил бы ей уйти.
Уилл не целовал меня так. Наш поцелуй в сравнении с этим годился для воскресного визита в церковь.
Я почувствовала, как мою руку сжали. Уилл поймал мой взгляд. У меня перехватило дыхание. Он резко мотнул головой в сторону коридора. Мы вышли, оставляя Люсинду и Оливера работать над их гармонией.
Уилл прошагал по коридору, затем остановился рядом со мной, выглядя при этом так, как будто хотел что-то сказать. Будь он проклят, что его сдерживало? Мне хотелось схватить его и поцеловать, дать ему понять, что он значит для меня так же много, как и Люсинда для Оливера.
Только я не могла заставить себя сделать это. Я хотела знать, хотел ли он меня таким образом.
Моё сердце остановилось. Взгляд Уилла встретился с моим. Я сделала шаг ближе к нему. Он положил ладони мне на плечи, скользнул ими вниз по моим рукам и сжал мои ладони.
Почему я просто не могу ему сказать?
«Уилл, я люблю тебя».
Любила ли я? Могла ли я любить его?
Он сделал глубокий вдох.
— Нам немедленно нужно уезжать. У нас больше не осталось времени для промедления.
Моё разочарование ощущалось таким реальным, словно оно могло меня раздавить. Пусть это будет его решение.
— Я знаю, — прошептала я. К сожалению, разум не имел ничего общего с тем, что я чувствовала.
Глава 24
Уилл и я собрали одеяла и сложили их в холле. Мы не знали, увидим ли в ближайшее время кровать. Затем мы обыскали чердак, хотя там мало что можно было найти. Уилл обнаружил патроны и пару пистолетов. Как только мы сделали все возможное, я осторожно вошла в кухню, опасаясь наткнуться на что-то откровенное.
Оливер держал Люсинду на коленях, её лицо ярко раскраснелось, опухло, по нему стекали дорожки слез. Он водил рукой по её волосам и что-то шептал, пока она дышала прерывистыми вздохами, положив голову на его плечо. Она выглядела усталой и вымотанной, словно плакала
— Люсинда? — я смочила кусок ткани и протянула ей, чтобы она могла протереть лицо. Оливер коротко кивнул мне в одобрении и помог ей подняться.
Что я могла ей сказать? У меня складывалось ощущение, что она только что дала волю слезам, избавляясь от них так, как другой человек избавлялся бы от яда.
Она шмыгнула носом, затем прижала влажную ткань к глазам.
— Пожалуйста, прости меня, — с трудом произнесла она хриплым голосом. — Я не хотела устраивать сцену.
— Я понимаю, — с готовностью отозвалась я. — Но опасность возросла. Мы должны уехать.
— Я ненавижу его, — прошептала она в плечо Оливера. — Я ненавижу его и желаю ему смерти.
Я вздрогнула.
— Как бы там ни было, — сказал Оливер, — здесь мы не можем оставаться. Ты готова к приключению?
Она кивнула, шмыгнув носом, затем быстро поцеловала его в щеку.
— Я не могу путешествовать в этом, — она провела рукой по пеньюару и халату.
Оливер помог ей встать на ноги, и она на дрожащих ногах ушла.
— Она в порядке? — спросила я его.
Он провёл рукой по лицу и вернул окуляры на место.
— Думаю, да. Я давным-давно запомнил, что не стоит её недооценивать, — он положил сильную руку мне на плечо и кивнул Уиллу. — Идём, покажите мне, что вы сделали.
Оливер помог нам открыть сундук. Мы набили в него одеяла, сковородку, чайник, ковш, маленькую кастрюлю и жестяные чашки.
Паковку остальных вещей мы предоставили Оливеру, так как у него уже имелся опыт странствования по лесам и равнинам в Америке. Нам нужна соль, но не сахар, нож и никаких ложек. Мне казалось, будто я вот-вот войду в мир, который никогда даже не видела мельком, слишком долго пробыв в ловушке женского царства кухни. Я доверяла его опыту, но не могла представить себе, как мы обойдёмся таким небольшим количеством вещей.
Когда Оливер упаковал последние вещи в сундук, отдалённое громыхание прокатилось по воздуху, а за ним последовал размеренный топот ботинок.
Люсинда спустилась по ступенькам в кухню.
Думаю, у меня глаза на лоб вылезли.
Она отказалась от юбок в пользу пары коротких бриджей, имевших передний клапан [5] , а под коленями застёгивавшихся на пуговки. Кружевная оборка панталон топорщилась под ними, полностью открывая её шёлковые чулки и опрятные ботинки. Она надела мужскую рубашку со свободным воротником, хотя ткань все равно сморщилась складками вокруг её горла, и старинный шоколадный фрак с двумя рядами пуговиц. Она обернула талию длинным поясом из красной ткани, повязав его на бедре, и уложила волосы свободными узлами, отчего её кудри в распутной манере спадали вокруг её лица.
5
В 18 веке вместо ширинки на бриджах мог использоваться своеобразный примерно квадратный клапан, который снизу был пришит, а сверху крепился на двух пуговицах по углам и при необходимости отстёгивался и откидывался вперёд.