Наследие

Доэрти Кристи

– Элоиза, я успела пробыть здесь всего несколько минут, в то время как вы сказали…

Когда она увидела в дверном проеме Картера, слова словно примерзли у нее к языку. Она не находилась так близко от него с того вечера, когда они разошлись. Странное дело, увидеть Картера вблизи она хотела больше всего на свете, но одновременно сейчас это ей меньше всего было нужно. На долю секунды она задалась вопросом, уж не простил ли он ее и не пришел ли, чтобы сказать ей об этом, но, увидев стальной отблеск в его глазах, поняла, что выдает желаемое за действительное.

Пока

она, прикипев к месту, смотрела на него расширившимися от удивления глазами, Картер указал кивком головы на пространство у нее за спиной.

– Я могу войти? Или предпочитаешь стоять здесь? – Проступавшее в его голосе нетерпение вернуло ее к реальности, и она сделала шаг в сторону от входа.

– Извини. Разумеется, ты можешь войти.

Он прошел мимо нее в комнату, огляделся и поднял с пола брошенную ею сумку, из разверстого зева которой посыпались карандаши и ручки и выпало несколько книг. Затем, устремив взгляд на фреску с изображением готовых к бою людей, пробормотал: «Весьма уместно», – и лишь после этого опустился на один из помещавшихся у стола стульев. При этом темные прямые волосы упали ему на лицо, и он отбросил их к затылку небрежным движением руки, которое так ей нравилось.

Элли показалось, что еще немного, и ее сердце рассыплется на кусочки, как брошенный на каменный пол хрустальный фужер. Но оно по какой-то непонятной причине не рассыпалось и продолжало биться, как прежде.

Хотя он говорил очень спокойно, от его голоса исходил такой леденящий холод, что Элли чуть ли не в прямом смысле промерзла до костей, пока проходила по комнате и усаживалась на второй стул, находившийся в комнате. Она сидела на нем с прямой спиной и смотрела на доску разделявшего их стола.

– Ну… как ты? – Глупый вопрос, если разобраться, но ей действительно хотелось узнать, как он поживает.

– Превосходно. Спасибо, Элли, – ответил он, одарив ее сардонической улыбкой. – Моя девушка бегает по лесам с другими парнями и до такой степени мне не верит, что отказывается говорить правду. Но если не считать этого, я живу нормально. Вот недавно высший бал за историческое эссе получил…

– Картер, мне…

– Я пришел сюда не для того, чтобы слушать твои объяснения, – сказал он, перебивая ее. Потом, с минуту помолчав, добавил: – А может, и для того… Я не знаю…

В следующее мгновение она увидела, как его лицо исказилось от душевной боли, которая была под стать ее собственной. Не имея сил следить за происходившими в его лице изменениями, она снова опустила глаза и стала рассматривать свои руки, которые, как выяснилось, слегка подрагивали. И тогда, чтобы он этого не заметил, положила их на колени.

– Увидел, что ты вошла в кабинет, и решил зайти и поговорить с тобой.

Поскольку она продолжала рассматривать руки, он повысил голос:

– Посмотри на меня, Элли.

Она медленно подняла голову и посмотрела на него. Плескавшаяся в его глазах боль исчезла, уступив место арктической пустыне.

– Я слышал, что произошло на вчерашней вечеринке

в развалинах замка.

У Элли перехватило горло.

– Там… Ничего особенного не произошло…

– Я не собираюсь говорить о том, что ты целовалась с Николь, а потом присоединилась к Сильвиану, протестовавшему против условий игры. Впрочем, мы можем обсудить и это, если тебе очень хочется, – сказал он. – Но меня больше интересует то, что сказала Кэти относительно Люсинды. Хочу, чтобы ты знала: я никогда никому не говорил о Люсинде и никогда никому не скажу в будущем.

Она посмотрела на него расширившимися от изумления глазами.

– Мне и в голову не могло прийти, что ты рассказал об этом Кэти!

Интенсивность ее реакции, похоже, сбила его с толку, поскольку он на секунду смешался и пару раз смигнул. Правда, сказала только одно слово: «хорошо», – после чего сделал движение, говорившее о том, что собирается встать и уйти, и добавил:

– Вот, собственно и все, что я хотел тебе сообщить.

– Картер, подожди. – Повинуясь мгновенно возникшему импульсу, она перегнулась через стол и протянула к нему руку, словно стремясь его удержать. Он отпрянул, как если бы опасался ее прикосновений; она же покраснела и убрала руку. – Неужели мы не можем поговорить хотя бы минуту?

– Не уверен, что это хорошая идея, – сказала он, но со стула не встал.

– Знаю, что во многих случаях была несправедлива по отношению к тебе, и прошу меня за это извинить. Но и ты тоже далеко не всегда безоговорочно доверял мне. Мы с тобой такие хорошие, близкие друзья, но… – Она посмотрела на него в упор. – Я долго думала о наших отношениях и пришла к выводу, что мы представляли собой не лучшую на свете пару. Ты, например, считал, что я не способна принимать правильные решения, не доверял мне. И я тоже тебе не доверяла и о многом в этой связи умалчивала. Именно это взаимное недоверие, на мой взгляд, и стало причиной возникших между нами трений.

– Не только это, – бросил Картер. – Ты забываешь о Сильвиане.

Элли показалось, что его слова пробили у нее в груди дыру.

– Да, – сказала она тусклым, лишенным эмоций голосом, откидываясь на спинку стула. – Сильвиана тоже нельзя сбрасывать со счетов.

– Проблема в том, что чувства, которые ты к нему испытываешь, написаны у тебя на лице, а ты, похоже, этого не осознаешь. Когда, к примеру, он входит в комнату, ты замираешь, как кролик перед удавом, а выражение у тебя на лице мгновенно меняется, – произнес он и невесело рассмеялся.

– Картер, – воззвала к нему Элли. – Сильвиан спас мне жизнь! И если я неравнодушна к нему, то именно по этой причине. А не потому, что я испытываю к нему влечение – или что ты там по этому поводу думаешь.

Неожиданно он вскочил с места, прошел к двери, но не вышел из комнаты, а остановился, положив ладонь на дверную ручку. Потом, так и не повернувшись к ней, сказал:

– Ты уж извини, что я не способен наблюдать за развитием вашего романчика и получать от этого удовольствие.