Наследие
Шрифт:
– Такое я бы запомнил, – хохотнул Джеймс. – Увы.
Машина въехала на пустую парковку перед одноэтажным зданием из красного кирпича. Густав в который раз подметил, каким пустынным выглядит здание полицейского управления по вечерам – свет горел лишь в одном окне приемной. Тихая сельская жизнь не идет ни в какое сравнение с работой в городе, где свет в здании полиции не прекращал гореть ни на минуту, а в помещениях раздавались голоса.
Но что-то не давало суперинтенданту покоя. Какая-то мысль пульсировала в его голове, но не давала поймать себя – он точно хотел выяснить что-то у Джеймса. Густав нахмурился и хлопнул себя по коленке от неожиданной догадки.
– Джимми, ты сегодня сказал, что София пыталась продать дом. Откуда ты это знаешь? – взбудоражено
– Видел объявление в «Waterton Daily», – сказал Джеймс и задумчиво добавил: – Вроде бы на прошлой неделе.
Это было еще одним преимуществом собственного дома – утренняя газета под дверью и кресло качалка на веранде как раз для ее чтения. Густав представил, как пожилой комиссар хрустит газетой, аккуратно разглаживая листы и вдыхая аромат свежеотпечатанных страниц. Неизменный утренний кофе ждет на столике рядом с креслом, а солнце заливает подстриженный газон.
– «Waterton Daily», значит, – протянул Густав. – Это многое меняет...
– Ладно, парень, день был длинный, – Джеймс явно зевнул, торопливо отдаляя трубку от лица. – Завтра зайди в мой кабинет, обсудим все, что имеется.
– Конечно.
Одинокий дежурный в приемной развалился на своем стуле с книгой в руках и подскочил, стоило только двери открыться.
– Все в порядке, это всего лишь я. Зашел проверить кое-что перед сном, – Густав успокаивающе вскинул руки, бросил взгляд на обложку книги и не смог сдержать смех: – «Детектив»? Тебе что на работе убийств не хватает?
Зайдя в ставший родным кабинет, суперинтендант хлопнул рукой по выключателю, спасая от тьмы обычную офисную обстановку. На столе по обе стороны от компьютера за время его отсутствия начали накапливаться стопки отчетов от коллег, и это вселяло в Густава надежду, ведь распоряжения и запросы он раздавал только этим утром.
Нельзя сказать, что Уотертон – как и любая деревушка – это ссылка для тех, кто не смог проявить себя в реальной работе, но жизнь здесь текла совершенно иначе. Едва заслышав о службе в полицейском управлении, располагавшимся дальше пяти километров от города, констебли растягивали губы в улыбке, выказывая все свое пренебрежение. Они справедливо предполагали, что вся работа заключалась в розыске пропавших животных, спасении кошек с деревьев, выслушивании мелких соседских ссор и патрулировании пустынных улиц. И все же окунувшись в эту действительность, Густав готов был отдать Джеймсу Томпсону должное – деревня славилась спокойствием и порядком именно благодаря ему. За долгие годы работы мужчина успел познакомиться и узнать поближе каждого жителя, и теперь собирал сливки – не только мастерски чуял любой конфликт, но и знал, как подавить его в зародыше, подбирая нужный довод к каждому в отдельности.
Покопавшись в стопке, Густав с предвкушением вытащил толстый неподписанный конверт, ощущая в руках его тяжесть. Несомненно, это были фотографии с места преступления – все до единой – но увидеть их так скоро суперинтендант не ожидал. Доска на стене, по размерам напоминавшую школьную, уже ждала новых заметок – Густов очистил ее еще утром, справедливо решив, что все прочие дела подождут. Внутренний трепет завладел всем телом, и руки, прикрепляющие фотографии кнопками к доске заметно дрожали. Когда последний снимок занял свое законное место, Густав сделал пару шагов назад, осматривая всю картину целиком, заново погружаясь на место преступления, и раскрыл блокнот, сверяясь с записями.
София – бледная, бездыханная, уложенная на пол как сломанная кукла – смотрела на него наполненными удивлением и ужасом глазами. Еще вчера утром она жила, строила планы, кого-то любила и не представляла, как скоро кто-то решит все за нее, возомнив себя Богом. Точнее, Исайей. Кстати, не так ли зовут местного пастора?
Порывшись в стопке на столе, Густав взял в руки несколько скрепленных между собой листов с биографией Софии – всего лишь несколько листов, в которые уместилась вся жизнь девушки.
Суперинтендант нахмурился и достал из ящика стола папку с делами убитых девушек семьи Гренхолм. Мог ли он подумать, что и так довольно увесистая стопка дополниться еще одним кратким описанием смерти? Причин уберечь женщин Гамильтон становилось все больше. Есть связь между всеми этими случаями? Элисон готова была поклясться, что да, но сухой, практичный разум Густава не мог принять на веру столь спорное утверждение. Ему хотелось верить чутью бывалого сыщика – недаром же он досконально изучил все дела, пообщался с Софией Бондар и поехал в Нью-Йорк, чтобы уберечь Элисон и Мелоди от призрачной опасности, которая в реальности могла им и не грозить. И в тоже время убийца всех этих девушек вряд ли был одним человеком – мотив, орудие убийства, способ выбирались разные. Как же найти связующую нить?
Больше всего его заботило, что в действительности никто из этих женщин не был Гренхолмом, и доказать их родство, без помощи кого-то из оставшихся родственников – вроде Элисон и Мелоди – не представлялось возможным. Что если в этой стопке, заботливо собранной кем-то до Густава под именем «Гренхолм» содержались совершенно посторонние дела? И как вышло, что женщины – Остелл, Мартин, Бондар – разъехавшиеся по стране, умирали именно в Уотертоне?
Несмотря на уверенность в том, что дела уже давно досконально изучены, Густав открыл их снова, пытаясь найти хоть малейшую закономерность. Причины смерти были абсолютно разные, и если некоторые девушки возможно подвергались насилию – например, на руках Шелби Остелл присутствовали следы от веревок – то остальные пострадали от нелепой случайности. И все же молодые девушки умирали, так и не познав жизнь
Телефон лежал на столе в нескольких дюймах от руки Густава, и мужчина с трудом удержался, чтобы не написать Элисон. Что если она говорит не все, что знает? Можно ли доверять женщине, которую видишь впервые? Она явно опасается за свою жизнь и жизнь дочери, но вместе с тем знала о смерти Софии до того, как он назвал ее имя. Но если она в действительности верит в злой рок и предзнаменование, то впору ей идти к экстрасенсам, а не констеблям.
И все же молодые девушки умирали. Сколько им было? Наспех посчитав годы жизни каждой из умерших женщин, Густав вскрикнул и прижал руку к губам. Пятерым из них, как и Софии лишь исполнилось двадцать! Исключение составляла только Лайла Остелл – умершая раньше остальных, в возрасте сорока лет. Но может ли это куда-то вести? Или очередная случайность играет злую шутку? Сколько лет сейчас Элисон Гамильтон?
– Копания в прошлом никак мне не помогут! – воскликнул Густав, собрав документы и с силой захлопнув ящик стола.
Чтобы хоть как-то отвлечься, он вышел в коридор и налил себе кофе в аппарате – ужасный, но согревающий напиток. Картина на доске снова приковывала взгляд, но прежде чем вглядеться в нее, Густав включил компьютер и, проглатывая горькую, жженую жидкость маленькими глотками, нашел на сайте «Waterton Daily» выпуск за прошлую неделю. Джимми оказался прав – на последней странице и правда разместили объявление о продаже усадьбы Гренхолм, причем с достаточно выгодными условиями в виде низкой цены, возможного торга, мебели и предметов искусства. Видимо София была настроена очень решительно, и либо ей как можно скорее потребовались деньги на что-то, чего не мог предусмотреть полицейский отчет, либо этот дом пугал не только Элисон. Тем не менее София перед смертью добровольно пустила кого-то в дом, а значит, к ней мог прийти покупатель.