Наследие
Шрифт:
Он попытался связаться с Шапиро, но ничего не вышло, Первый Трибун не отвечал ни на звонки, ни на письма. Тут сомнений не осталось совсем — в Париже неладно, и выяснить, в чем дело, нужно как можно скорее.
В то утро Дэниел пришел с докладом в обычное время, но бледный и хмурый, будто после бессонной ночи.
— Известия из Парижа, месье Антуан, — сказал он.
— Да, я слушаю. Что за чертовщина там творится?
— Расследование убийств Наблюдателей закончилось не так радужно, как писал Шапиро, — сказал Дэниел. — Убийца добрался до штаб-квартиры Ордена.
— Что? —
Секретарь мрачно вздохнул.
— Убиты двое из троих Трибунов и пятеро Региональных Координаторов. Восточная Европа, Северо-Восточная Азия, Африка, Южная Америка, Австралия. Плюс охрана… Всего двенадцать человек. А этот ублюдок скрылся.
— Боже! — Лафонтен встряхнул головой, надеясь отогнать жуткое наваждение. — Но каким образом?
— Здесь все, — тихо сказал Дэниел, кладя на стол тонкую папку. — Сведения не самые полные, но правдивые. Не так уж легко было их получить.
— И в чем была проблема?
— Секретность и чрезвычайное положение. Шапиро не хотел, чтобы лишние подробности вышли наружу.
— Значит, чрезвычайное положение, — Лафонтен придвинул к себе бумаги. — Я… прочитаю сам. Вы свободны.
Дэниел ушел. Оставшись один, Лафонтен вздохнул, собираясь с мыслями, и начал читать донесение.
Он ожидал беды, но действительность далеко превзошла ожидания.
Расследование убийств Наблюдателей действительно шло, в этом Шапиро не лгал. Но вот в каком направлении… Позиция Трибунала, озвученная Шапиро, состояла в том, что Наблюдатели, погибшие за три последних года, стали жертвами Бессмертных, которым стало известно об их существовании и деятельности. А известно все это стало потому, что как раз три года назад один из них нарушил свою клятву, рассказав о Стражах Бессмертному, за которым должен был только наблюдать.
Джозеф Доусон. Доусон…
Это имя было на слуху у многих именно тогда, три года назад, когда шло расследование «подвигов» Джеймса Хортона.
Лафонтен быстро пролистал бумаги в папке. Краткая выписка из досье Доусона была приложена к сообщению вместе с копиями решения о его аресте и протокола заседания Трибунала.
Итак, Доусон пошел на прямой контакт со своим назначением. Более того, завязал с ним дружеские отношения, снабжал информацией, которая давала Дункану МакЛауду преимущества в Игре, и, в довершение всего, не включал в свои отчеты сведения, которые дали бы возможность эту его деятельность выявить. Разумеется, в секрете все это оставалось недолго, и за самим Доусоном установили тщательное наблюдение. За три года материала набралось очень много, и Шапиро наконец-то принял решение начать судебное разбирательство.
Но какое все это имеет отношение к восьми десяткам убийств Наблюдателей, происшедших на разных континентах? Если предполагается, что от МакЛауда сведения о Стражах пошли дальше, через его знакомых Бессмертных — где свидетельства? Отслеженные связи, пересланные сообщения, замеченные перемены в поведении? Ни одного упоминания!
Наблюдатели гибли один за другим, а в жизни их подопечных ничего не менялось. И были эти подопечные очень разными, в том числе совершенно мирными обитателями монастырей и
Все это нуждалось в проверке, которой прямо сейчас провести было нельзя, и Лафонтен отложил эту часть протокола, чтобы изучить отдельно позже. И вернулся к событиям недавним.
В разбирательство по делу Доусона неожиданно вмешался Дункан МакЛауд, фактически подтвердив своим появлением в штаб-квартире все пункты обвинения. Доусон потребовал собрать присяжных… Трибунал согласился при условии, что предложивший эту идею МакЛауд разделит судьбу своего друга-Наблюдателя. МакЛауд, как ни удивительно, согласился. Но это была игра краплеными картами, уже потому, что присяжных выбирал сам Шапиро. И приглашать тех, от кого мог ожидать несогласия со своим мнением, он просто не стал.
Доусона ожидаемо приговорили к смерти, МакЛауд, тоже ожидаемо, сбежал… Интересно, почему сбежал один. Что произошло во время казни Доусона, никто не видел, но во дворе особняка нашли одиннадцать трупов. Всех, кто там был, кроме самого Доусона. А у кованой ограды, от которой двор просматривался, как на ладони — около трех десятков гильз.
Лафонтен отодвинул бумаги и достал сигарету.
Он знал, разумеется, кто прислал ему эти сведения. Увы, этот информатор не всесилен, фотографий с места трагедии ему добыть не удалось. Единственный снимок, приложенный к отчету — тот самый двор особняка, снятый с места, где нашли гильзы. Чтобы попасть с этого места во двор, нужно было обойти все здание. Это слишком долго и рискованно.
Нападавший сумел выяснить, где находится штаб-квартира, пробраться туда незамеченным, снять охрану у ворот… Но он никого не искал и не спасал. Он шел убивать, и исчез, как только сделал свое дело.
Пять Региональных Координаторов. Пять!
Уинстон, так и не вернувшийся в Австралию. Аргентинец Хесус Ортиз. Оба — давние друзья Джека Шапиро, жена Уинстона в дальнем родстве с Ширли Шапиро.
Африканка Джома Кикайю. Была активной сторонницей Шапиро, поддерживала практически все его идеи и начинания.
Надежда Ростова…
Лафонтену вдруг явственно припомнился прием пять лет назад и молодая рыжеволосая женщина, порывистая и яркая, с капризными пухлыми губами и крошечной искоркой фанатичного огня в глазах.
«Итак, мадемуазель Надежда Ростова».
«Да, господин Верховный Координатор. Можно Надя — это хорошо звучит на вашем языке».
«Как вам угодно. Признаться, впечатление личного знакомства с вами не идет в сравнение с чтением досье».
«Мне говорили, что ваша любезность опаснее гнева».
«Опаснее? Ну что вы… Наденька. Вы так искренни и невинны, что пожелать вам зла было бы святотатством. Хотя, полагаю, вас не слишком обрадует то, что я хочу сказать».
«Что же?»
«Я рассмотрел ваше заявление, но назначение ваше не поддержал».
«Вот как? Но почему?»
«По причине, о которой только что упомянул. Вы искренни и невинны… Слишком невинны, чтобы распоряжаться чьими-то судьбами, кроме своей собственной. Не огорчайтесь, вы молоды, талантливы, ваше назначение — только вопрос времени»…