Наследницы
Шрифт:
— Илюша, иди, я тебя догоню.
Оглядываясь, тот неохотно стал спускаться вниз.
— Мэм, — заговорил Евгений, удостоверившись, что Илья отошел достаточно далеко и не слышит его, — у меня к вам деловое предложение. Вы даете мне интервью. Например: а правда ли, что ваша мать пыталась покончить с собой, когда ее бросил Иваницкий? В долю взять не обещаю, но… заплатим хорошо.
— А сдачу получи прямо сейчас. — Саша со всего размаху влепила ему звонкую пощечину.
Услышав звук пощечины, Илья
— Все в порядке.
Выйдя на улицу, они направились к машине Ильи.
— Слушай, у тебя закурить не найдется?
— Ты же знаешь, я не курю. — Он вдруг резко развернулся и двинулся обратно к подъезду.
— Илья, ты куда? — Саша бросилась за ним.
— Пойду поговорю с этим гадом на другом языке.
— Не надо, слышишь, — удерживая его, попросила Саша, — не надо, он правду говорил.
— Значит, он сейчас все забудет, даже свое имя!
Илья сделал попытку вырваться, но Саша крепко держала его за руку.
— Не пущу!
— Я быстро, Саш.
— Сказала: не пущу. Успокойся лучше. — Она подошла к машине. — Давай открывай, поехали отсюда, и побыстрее.
Илья с явной неохотой открыл машину. Они сели.
— Стыдно за своего брата-мужика! — с досадой признался он. — Мельчаем!
— Измельчали вас долго и упорно, — устало откликнулась Саша.
— Кто?
— Все, Илюш. От хозяев нашего совка… Они вас то в лагеря, то в войны. Да и нас, баб». А мы вас тоже никогда не щадили.
— Все равно стыдно!
— Тебе-то чего стыдится? — Саша ласково погладила его по жесткому ежику волос, уже тронутых сединой. — Ты у меня — герой-молодец!
— Поэтому ты меня и не любишь, — грустно констатировал Илья. — Тебе с гнильцой подавай. Я для тебя слишком правильный.
— Илюш, я сама полжизни была такой правильной, что аж скулы сводило!
— Теперь, выходит, наверстываешь, — с ревнивой болью пробурчал Илья.
— Это ты на что намекаешь?
— Какими только именами твоя матушка меня не называла там, в Вороново. Кто все эти мужики? Что у тебя с ними?
— Ни-че-го. Давай сменим тему, хорошо?
— А с этим Глебом у тебя серьезно?
— Илюш, ну перестань. Послушай, как думаешь, сколько он захочет денег, чтобы заткнуть свой грязный фонтан?
— Понятия не имею. — Илья растерянно пожал плечами. — В любом случае немало. Видала его девку? Такая лопатой предпочтет деньги грести.
В Сашиной сумочке зазвонил мобильный телефон:
— Алло. Бабуль!.. Что? Да нормальный у меня голос… Нет, сейчас я не могу… В каком это смысле?.. Ну хорошо. Ладно, сейчас приеду. — Она посмотрела на Илью. — Ну что, съездим к бабуле, а, палочка ты моя выручалочка?
Илья тронулся с места, лавируя между припаркованными машинами.
— Слушай, я все думаю,
Галина Васильевна шла по длинному коридору клиники. На ней был больничный халат, в руках — большой пакет с соками и фруктами, букет роскошных тюльпанов.
— Пожалуйста, недолго, — предупредила ее врач. — Минут десять-пятнадцать. Она быстро устает.
С пониманием кивнув, Галина Васильевна вошла в одноместную палату, уютную, оборудованную по последнему слову техники.
Ираида Антоновна сидела в кресле-качалке, величественно и царственно.
— Какой у меня врач! — не поздоровавшись, заявила она, едва завидев Галину Васильевну. Ее глаза загорелись молодым блеском. — Рос-с-скошный самец! Влюблен в меня по уши! Вчера пристал как банный лист. «Мадам, придется прибегнуть к клизме!» И покраснел, как дитя. — Старуха от души расхохоталась.
Галина Васильевна выложила содержимое пакета в холодильник, тюльпаны поставила в вазу на прикроватный столик Взяв стул, села рядом с Ираидой Антоновной.
— А сколько ему? — спросила она, пытаясь скрыть волнение и старательно делая вид, что беседа ее страшно занимает.
— Лет тридцать пять.
— Староват для вас. — На миг в глазах Галины Васильевны вспыхнули веселые искорки — и тотчас погасли.
— В том-то и дело, что староват, — царственно согласилась Ираида Антоновна. Она сурово посмотрела на Галину Васильевну. — Ты хотела поговорить со мной о чем-то важном, — с усилием, но так же властно, как и раньше, произнесла она. — Говори!
— Что вы, Ираида Антоновна! — торопливо возразила Галина Васильевна. — Что сейчас может быть важнее, чем ваше самочувствие?
— Я в отличной форме! — повысив голос, заявила старуха.
— Конечно, милая. Я вижу. Я рада.
— Я чувствую: ты недоговариваешь. Что у вас стряслось? Говори!
Поколебавшись, Галина Васильевна все же не решилась поведать Ираиде Антоновне об их общей беде. Она с сочувственной нежностью посмотрела на бывшую свекровь.
— У нас все хорошо, — с наигранным оптимизмом заверила она Ираиду Антоновну. — Прошу вас, только не волнуйтесь! У нас все прекрасно.
— Какого черта! — взорвалась старуха, метнув гневный взгляд на Галину Васильевну.
Тихо постучав, в палату вошла медсестра. Увидев ее, Ираида Антоновна сделала кислую мину.
— Опять ты со своими клизмами? Как же все это утомительно!
— Врач сказал, что…
— Знаю, что сказал врач, — оборвала ее Ираида Антоновна. — Ты куда? — Она с удивлением посмотрела на Галину Васильевну.
Та, воспользовавшись благоприятным моментом, засобиралась. Она не была уверена, что под мощным натиском Ираидиных вопросов попросту не «расколется».