Наследник для оборотня
Шрифт:
Мои когти полоснули по ее щеке, оставляя несколько глубоких шрамов, которые навсегда будут напоминать обо мне. Я схватил ее за плечо и поволок за собой, не слушая крики и очередные проклятия.
Она сучила ногами по земле, пыталась идти самостоятельно и цеплялась за мою руку. А я… я чувствовал, как выдираю пряди не только из ее прически, воняющей химией, но и прямо из кожи.
— Убирайся… Убирайся, пока я тебя отпускаю. Если ты еще раз попадешься мне на глаза… даже если это будет случайность… отец покажется тебе ангелом…
Я
Но кажется, в этой битве мне не выиграть никогда.
— Знаешь, кто ты? — Она смотрела на меня и безумно ухмылялась. — Ты — ошибка… Жалкий уродец, который выжил, как бы я ни старалась тебя уничтожить… Живучая тварь…
Я впился когтями в машину. Она показалась пушинкой, когда я перевернул ее, отшвырнув к дереву. Брызги стекла во все стороны и скрежет металла немного привели в чувство.
— А теперь попробуй выжить ты, мамуля… Без меня. И без моих денег.
— Ты — ошибка, ничтожество. Кроме денег того ублюдка, твоего папаши, у тебя больше ничего нет! — Она плюнула в мою сторону, безумно выпучив глаза. — Нужно было довести дело до конца и избавиться от тебя.
Не знаю, что сделал бы дальше. Я осознавал, что подхожу к ней, что когти становятся все длиннее, что в голове уже подробная картинка того, как я раздираю ее чертово горло, из которого льются эти слова, но ничего не произошло.
Меня остановил аромат карамели. Такой яркий и насыщенный, что я едва не задохнулся. Подобной сладости я не ощущал еще никогда. Словно каждый кристалл сахара таял под осенним солнцем, пропахшим медом, листвой и моей собственной горечью.
Прикосновение, которое я узнал бы из миллионов, обожгло сквозь одежду. Ткань вплавилась в кожу. Я чувствовал, как каждая чертова нитка становится куском моего нерва.
Марина… Моя сладкая нежная Марина. Которую я столько раз обижал. Которую ненавидел и любил одновременно. Зачем она пришла? Зачем держала свою ладонь на моей спине? Она тоже хотела отказаться от меня? Тоже хотела вместо любви швырнуть мне плевок и уйти?
Ее голос потек ядом по каждой натянутой вене. Я даже не слушал, что она говорит. Ее голос, сам по себе, был моим лекарством, и моей отравой. Какие бы слова она ни произносила.
И все-таки я не мог отпустить ее. Не мог позволить ей уйти и оставить меня одного. Не мог позволить ей остаться рядом с той женщиной, которая меня родила и почему-то всегда ненавидела.
— Идем, Дагмар. Оставь ее в покое.
Она потянула меня за пиджак, и я почему-то поддался. Шагнул за ней следом, не понимая, почему иду. Ведь я должен был… должен был убить ту, которая сейчас смотрела на нас с безумием и ненавистью. Убить, чтобы больше ни одно ее слово не могло причинить мне боль.
— Дура! — Мать захохотала. — Думаешь, если стала его подстилкой, то все будет замечательно? Раздвинешь перед ним ноги и получишь все, что захочешь?
Я не смог сдержать рычание. Она говорила о Марине. Говорила с ней. Обидные ужасные вещи. Все, что происходило между нами, было только нашим. Никто не смел вмешиваться.
Я осознал, что творю, только когда до матери оставалось полшага. Вонь ее ужаса не могла перебить аромат карамели. Но почему? Почему даже сейчас этот запах сильнее?
Потому что Марина едва не повисла на мне, обвивая руками и защищая спиной от того, что говорила мать.
Ее глаза снова светились бирюзой, а шрам на щеке алел так, словно только начал заживать.
— Смотри на меня. Только на меня. — Она коснулась горячими ладонями моих щек.
Это была так странно. Ведь тела медведей намного горячее тел обычных людей. Но сейчас мне казалось, что лицо в огне — такими обжигающими были прикосновения Марины. В животе стало дико больно, как будто во мне снова кто-то ковырялся.
— Пойдем домой. У тебя очень много дел. Сначала ты должен что-то сделать с безопасностью. Чтобы посторонние не могли проникнуть внутрь.
Смысл ее слов с трудом доходил до моего сознания, почти полностью подчинившемуся зверю. Но ее голос, такой нежный, мягкий, обволакивал.
Я чувствовал себя в коконе из сахарной ваты. Тепло, сладко и мягко. Уютно.
Марина — вот единственное важное в моей жизни.
Даже не глядя на мать, я позволил себя увести.
ГЛАВА 21. ОТЛИЧНИЦА И ХУЛИГАН
Марина так крепко держала Дагмара за руку, что собственные пальцы начали затекать. Наверное, ему было больно от того, как она его сжимает, как впивается ногтями в кожу, но он не издал ни звука. Молчал, глядя на нее бездумным взглядом.
Возвращаясь в крепость, она ожидала всего, чего угодно, но точно не того, что увидит мать Дагмара и беременную модель. Когда увидела ее внушительный живот, внутрь уже закралось нехорошее подозрение. И стоило его матери произнести «Отцы себя так не ведут», Марина уже смирилась с неизбежным.
Господи, ну как она могла быть такой дурой? Идиотка! Конечно, она для него просто развлечение. Экзотика Логовца. Кто мог выбрать ее, если рядом была такая… Диана. Раньше Марина видела подобных женщин только в журналах, которые читали девчонки с работы. Она всегда думала, что настолько гладкая, почти глянцевая кожа — результат усердной работы фотошопа. Но кажется, она ошибалась.
Диана казалась идеальной. Вот, кого нужно было называть куклой — ни одного изъяна. Такие, наверное, даже мусор выносят, накрасившись и напялив лучшие шмотки. Хотя вряд ли она сама занимается подобным. Скорее всего, в ее жизни есть мужчина, который оплачивает все, что этой красавице необходимо.