Наследник древней силы
Шрифт:
— Эй, парень! — Илларион тряс меня за плечо.
Я осмотрелся — вокруг прежняя кухня, никакой пустыни нет.
— Что это было? — спросил я.
— А я почём знаю? Ты минут пять сидишь и смотришь в одну точку.
Я нахмурился:
— В какие ты игры со мной играешь?
— О чём ты? Какие игры?
— Ты сказал: «они идут».
— Чего? Что ты несёшь? Я ничего такого не говорил. Я сказал, что если надо, могу дать книгу почитать. У меня сохранился экземпляр. Там описано всё, что я видел.
Я смотрел на Иллариона непонимающим взглядом. Похоже,
— А про тени что-нибудь знаешь? — вернулся я к первому вопросу.
Илларион медленно покачал головой.
— Я их тоже вижу. Уже лет пять. Раньше такого не было, а теперь постоянно. Они ничего не рассказывают. Считал, это предвестниками, что мне, якобы, на покой пора, — он опять покачал головой. — Я больной, свихнувшийся старик. Что ты от меня хочешь?
— Вы должны поехать со мной. Анна Васильевна желает вас видеть, и это не обсуждается. Собирайтесь. Не хочу применять силу.
— Ладно. Дай мне пять минут, — Илларион вздохнул, поднялся и, опираясь на клюку, поковылял прочь из кухни. Хлопнула дверь комнаты. Я же остался наедине со своими мыслями.
Непонятно было, то ли этот Илларион действительно оказался своеобразным проводником между какими-то могущественными силами и людьми, то ли просто чокнутым стариком, у которого кукуха улетела на почве алкоголя и употребления запрещённых веществ. Я склонялся к последнему. Ведь зачем этим могущественным силам, которые столетиями прячутся ото всех, понадобился какой-то торчок? Если бы Илларион не сказал про человека с фиолетовыми глазами, я бы на этой мысли и остановился. Но он видел то же, что и я! Да и накрыло меня именно сейчас, а не где-то в другом месте. И что за призраки такие? Если одно и то же видят разные люди, значит это точно не галлюцинация? Или я что-то не понимаю в этой жизни?
Пока я ломал голову над этими вопросами, прошло пять минут, потом — десять, пятнадцать, а Илларион не выходил.
Я отправился к комнате и постучал в дверь. Ответа не последовало.
— Вы ещё долго? — спросил я. — Пора.
Илларион молчал. Я толкнул дверь, но она не поддавалась: старик закрылся на ключ.
Сбежал? Но входная дверь не открывалась (иначе я услышал бы), а по-другому с третьего этажа не спуститься.
Я сосредоточился, усиливая циркуляцию энергии, и направил её, как меня учили, в руку. Снова толкнул дверь. Замок с треском выломал кусок стены, дверь распахнулась.
В комнате на кровати лежал Илларион. Глаза были открыты, изо рта шла пена, лицо посинело. На полу — опрокинутый стакан и разлитая вода. Старик скончался. Нашёл-таки способ избежать поездки.
Вероятно, Илларион ждал этого момента, ждал, когда за ним придут снова, и хранил быстродействующий яд, чтобы избежать новых издевательств и пыток. Он просто хотел спокойно дожить свои дни.
На столе лежала книга с сильно потрёпанной мягкой обложкой. Она так и называлась «Третья ступень просветления» за авторством
Я взял книгу, затем протёр тряпкой все поверхности, которых касался руками, и покинул квартиру.
День клонился к вечеру. Сегодня я планировал заскочить в больницу к Ире, но уже было поздно, а я находился в северном пригороде, откуда только выбираться — час.
Иру я не навещал с пятницы, и мне не терпелось снова увидеть её и всё рассказать. Я не знал, как она отнесётся к переменам в моей жизни. Будет ли рада или, наоборот, отстранится от меня? Как она воспримет предложение стать моей второй женой? Наверное, не стоило беспокоиться. Ира имела «правильное» воспитание и свыклась с мыслью, что её судьбу определит род, да и ко мне она испытывала далеко не сестринские чувства. Но всё равно было несколько волнительно. Я ведь первый раз в жизни готовился сделать девушке предложение.
Сев в машину, я позвонил Ире.
Наконец, смарт включился и передо мной появился экранчик. Я вызвал Иру.
— Привет, как дела?
— Нормально, — равнодушно ответила Ира. — Поужинал только что. А у тебя как?
— Да вот, дела всё. Не получится сегодня заскочить, извини. Завтра — тоже. У Николая какая-то встреча, просил меня поехать вместе с охраной.
— Угу, — сказала Ира.
— Но в четверг я точно свободен. Вечером обязательно заеду. Нам надо о многом поговорить.
— Как суд? — спросила Ира.
— Какой суд? А, суд. Не беспокойся. Там будет представитель. Я туда даже не поеду. Бояре иски отозвали — я говорил. Придётся заплатить только за ущерб заведению и побитым охранникам.
— Большой штраф? — с беспокойством спросила Ира. Она ещё не знала, какое мне достанется наследство, и по что только за счёт родовых акций «Севера» я буду получать два-три ляма в месяц, если не больше.
— Адвокат постарается, чтобы вписали поменьше, — успокоил я Иру.
— Хорошо, — опять равнодушие в голосе и вздох. — Буду ждать.
Я попрощался. Мне не понравилась тон Иры. Опять она какая-то странная. Вчера мы разговаривали, она была нормальной, шутила, что с такой кормёжкой, как в больнице, скоро растолстеет. Подумал, на поправку идёт. А теперь опять — безразличие и тоска в голосе. Это тревожило. Ещё сильнее захотелось проведать Иру. К тому же у меня имелось к ней важное дело.
Да и вообще, надо было перевозить Иру в поместье. Кажется, в больничной палате ей не очень хорошо. Как только врачи дадут добро, сразу перевезу — решил я.
Домой вернулся поздно. Дорога заняла много времени. Но тем не менее, первым делом отправился к Анне Васильевне доложить о результатах поездки. Пожилая княгиня приняла меня, несмотря на поздний час. В комнате, как и вчера, царил полумрак, пахло благовониями, едва перебивающими стариковский запах.
— Где Илларион? — спросила княгиня, когда я вошёл.
— Нет его больше, — я подошёл к кровати. — Скончался. Недавно совсем. Мы опоздали.
— Ох, беда, — вздохнула Анна Васильевна. — Уходят люди. Скоро все там будем.