Наследник огня и пепла. Том IХ
Шрифт:
Однако постепенно мир Наследника, вопреки первоначальному замыслу, начал сползать из легкого, язвительного приключенческого чтива в нечто большее. В нечто, где герой становится не сильнее, а наоборот — слабее, всё более уязвимым. Даже не телесно, а через чувства: привязанности, друзей, семью. Через всё то, что делает нас людьми. А вызовы, которые я задумывал ещё в начале пути и аккуратно подбрасываю герою, теперь пугают уже и меня. Я знаю, кто и когда примерно умрёт — но знание не приносит утешения, только грусть.
В силу своих когнитивных особенностей, я люблю определённую
Я не думаю, что это особая проблема. Вон даже профессор Толкин в итоге не выдержал и написал Сильмариллион. Я просто вынес свои бэкграунды в «Легенды» — по сути, наброски истории мира — чтобы они не перегружали основной текст, и без того заполненный пространственными размышлениями. Проблема не в этом.
Как я уже однажды признался в комментариях: очень трудно быть умным, когда ты тупой.
Битвы, быт, экономику и даже, во многом, взаимоотношения между персонажами я без особых затей беру из истории. Потому что история это правда. А правда — гораздо более контринтуитивна, чем кажется. А главное — она делает мир живым. Например, беженцы у замка Дар, готовые примкнуть к Итвис, потому что он выглядит как сильный господин. На первый взгляд — нормальное явление. Но если подумать: во многом Магн сам виноват в их бедах. Его союз с долгобородами дестабилизировал Долину, из-за него возникли конфликты, переселения, тревога. В современном понимании власть — это и ответственность. Но в средневековом мышлении всё было иначе.
С одной стороны, крестьяне не имели внутреннего убеждения, что им кто-то что-то должен. Если на тебя напали разбойники, если унесли зерно или умерла корова — это твои проблемы. Иди к ближайшему замку, просись в батраки, чтобы выжить. Разумнее, конечно, поддерживать хорошие отношения с родственниками и соседями и выживать коллективно, но… когда над тобой никого нет — никто и не виноват.
Зато если ты живёшь в тени замка, если это твой господин — то всё, от разбойников до неурожая, становится его виной. Даже дождь не вовремя. Потому что ты принял защиту — значит, ты можешь требовать. Пусть и с деревянными вилами. Это не мораль, это структура.
Похожим образом устроена легитимность среди людей высокого ранга. В условиях, где прирост возможен только через расширение контроля над средствами производства — землёй и крестьянами — единственный способ разбогатеть это, по сути, отнять у других. Торговля и производство в привычном нам виде существуют, но это особые зоны, вроде свободных портов или гильдейских городов, а не масштабируемая модель. Средневековый бизнес — опасный бизнес. И потому его участники очень требовательны к легитимности своих лидеров.
Посмотрите, например, на Одиссею. Там есть моменты, где вождям приходится приносить в жертву собственных дочерей, чтобы флот
В наше время мы ценим в лидерах ум, образованность, любовь к животным. Возможно, очень зря.
Результаты исследований американского экономиста Джеймса Хекмана показывают, что врождённые интеллектуальные способности объясняют финансовый успех лишь на 1–2%. Куда важнее — удача. Как пишет Хекман:
«Максимальный успех почти никогда не совпадает с максимальным талантом. И наоборот. Самым значимым фактором успеха оказывается… чистая удача».
Это особенно актуально для фэнтези. До XIX века, будь ты хоть капитаном пиратской шхуны, хоть викингом, хоть кондотьером — главное твоё качество было не сила, а везение. И это было ясно всем.
Отсюда и анекдоты: предводитель армии, высаживаясь с корабля, спотыкается, падает — и, схватившись за песок, тут же выкрикивает:
«Смотрите, парни, я её поймал! Земля уже в моих руках!»
Он пытается неудачу превратить в знак избранности. Потому что везение — это не абстракция, а общественно признанный ресурс. Лидер, не способный обернуть любую ситуацию в свою пользу, — уже не лидер.
Вот все эти детали я и вплетаю в книгу. Вольно, в пересказе, с оглядкой на жанр — но всё же искренне. Потому что я правда верю, что фантастический мир работает лучше, когда у него есть тень от реального.
Проблемы начались, когда я дошёл до чистого фэнтези.
Первая проблема — разумеется, система магии. Я взял её с Востока, сильно упростив и приспособив под нужды художественной литературы. Люди по-прежнему могут менять мир по своему желанию, достигнув некоего состояния сознания и сосредоточенности на конечном результате. Плюс, разумеется, у них есть некая «мышца» в мозгу, которую они напрягают, чтобы эти изменения реальности действительно происходили. У всех она разной силы, но можно взять не силой, а умением — и тогда рождается огненная пчела, способная нанести урон куда больший, чем просто язык пламени.
С другой стороны, я решительно и намеренно отменил в случае с магией все законы физики. Никаких заигрываний с правдоподобием. Это потенциально бесконечная мощь, способная создавать миры (и создающая их, как в случае с демонами или миром Пана), меняющая сами физические законы.
В моём мире Прометей принёс людям огонь буквально — просто изменив физические законы так, чтобы стал возможен процесс горения.
В реальности, как известно, сейчас есть теоретики, работающие над концепцией варп-двигателя. И вроде бы они даже посчитали, что запуск небольшой «лодки», скользящей в «яйце» нормального пространства, сжимающегося впереди и расширяющегося позади, в принципе возможен. Если не считать таких мелочей, как отсутствие нужных форм вещества и энергия, эквивалентная массе нашего Солнца. Так что жадносумка Сперата, которая «просто работает» — это, по сути, плевок в лицо здравому смыслу.