Наследник. Поход по зову крови
Шрифт:
– Только не говорите, что этому вы научились где-нибудь в Трудармии. Ладно. Я все понял. Готов отвечать на ваши вопросы. Не хотелось бы оказаться на месте этого яблока. Да, меня задержали, и я просидел два месяца в местной тюрьме. Доказательств моей вины найдено не было, и меня отпустили. Правда, с условием, что я уеду из Угурта хотя бы на время.
– Уехал?
– Да. Все-таки я в самом деле ни в чем таком не виноват! Да и вообще, как мне кажется… по округе шли слухи… В общем, думали, что во всем этом замешан пресловутый Язык Оборотня. Дескать, умыкнули девок в Малую
– Да я и сейчас советовал бы тебе говорить потише, – отозвался Ялинек.
– Тебе известно, где оно, это место – Язык Оборотня? – спросил бывший глава личной охраны короля. – Насколько мне известно, это маленький полуостровок на побережье.
– Ну и вопросики у вас… Как будто вы этот… гражданский эмиссар Охранного корпуса.
– Ты недалек от истины.
– Не сомневаюсь… На Языке Оборотня мне быть доводилось. Помню только серую стену, за которой начинался сад. Я не сунулся внутрь… Сомневаюсь, что я ушел бы оттуда живым. Я подумал, что лучше лежать вот на этом драном топчане, но живым, чем в золотом гробу.
– Как ты туда попал?
– Не помню… Давно это было.
– Интересно было бы послушать.
– Пожалуйста. У меня, честно говоря, такой богатый жизненный опыт, что иногда думается: как я до сих пор жив? Так вот, про Язык. Что такое Иерархия знаний тайных и явных, вы, конечно, отлично знаете. Как и про Алую сотню магов-ланзаатов. Так вот, думаю, что в деле с Языком Оборотня не обошлось без их штучек. Башня действительно находится где-то на побережье, в окрестностях, но доступ к ней сродни шифру тайного замка. Только когда открываешь дверцу тайника, нужно набрать несколько цифр, а в нашем случае – нужно знать время, место и последовательность неких действий.
– Очень даже дельно… Ты полагаешь, что мы имеем место с обычным «карманом»?
– Простите?..
– По Иерархии таких штук, понятно, не существует, но ланзааты Алой сотни используют этот метод довольно часто, – продолжал бывший глава королевского Охранного корпуса. – Речь идет о замкнутом пространстве, внутрь которого можно попасть, только зная место и время входа. «Карман» совсем рядом, но мы не ощущаем его… Судя по всему, Язык Оборотня относится как раз к таким местам. И мы должны его найти, потому что я чувствую, сколько ответов на проклятые вопросы мы разом получим!
– А меня вы что, хотите взять с собой? – откликнулся Бубба. – Или… прошу прощения, меня того… фьюить? – Он провел ребром ладони по своему горлу.
– Думаю, ты был бы полезен. Даже несмотря на то, что ты откровенно хитришь и недоговариваешь.
– Ну… Тогда назовите цену. Я человек немолодой, чувствительный, мне лишние встряски ни к чему, – сказал тот. – Тем более если они бесплатные…
– Понятно. Сумма будет зависеть от того, что ты можешь предложить. Одно – если ты будешь рассказывать нам байки про хитрых ланзаатов и серую стену. Совсем другое – если ты проведешь нас к Астуанской башне.
Бубба явно колебался. Он переводил взгляд со спокойного, сосредоточенного лица мастера Хэма на четвертинки яблока, по-прежнему валявшиеся на полу. Потом облизнул
– Я не могу сказать доподлинно, получится ли… «Ключ» от входа на Язык Оборотня дал мне баронский повар Жи-Ру. Зачем?.. Не знаю. Выпил лишнего, может быть. Давно это было.
– Ты получишь десять таких же серебряных монет, как те, что интендант Азар бросил в кувшин с вином. И еще втрое больше, если нам удастся попасть к Астуанской башне, – отчеканил мастер Хэм. – Вот обещанный задаток.
В слегка подрагивающие пальцы Буббы перекочевал кожаный мешочек, перехваченный металлическим ободком. Мастер Хэм пристально наблюдал за выражением лица своего будущего провожатого. Наконец тот сказал:
– Ялинек, от тебя разит, как от винной бочки. Наверняка у тебя есть с собой. Плесни для храбрости… У нас есть время до вечера. Выйдем с заходом солнца.
– Ты же понимаешь, что дело серьезное, – вымолвил мастер Хэм. – Речь идет не только о смертельном риске и наших жизнях. Если ляпнешь лишнее, не доживешь даже до Языка Оборотня: помрешь не в лапах чудовищ, а вполне банально.
– Да понял. Наливай. Все равно не возьмет. Даже вайскеббо.
– Что так?
– Страшно…
Вор Бубба оказался совершенно прав. Несмотря на то что вновь образованное трио выпило едва ли не ведро ядреной настойки (Ялинек два раза бегал за добавкой в «Баламут»), никто толком не опьянел. Стоило подумать о грядущей ночной вылазке, хмель предательски улетучивался. Мастер Хэм не препятствовал Ялинеку и Буббе осушать стакан за стаканом, хотя, казалось бы, именно он должен был ратовать за ясную голову и проворные ноги тех, кто согласился его сопровождать. Сам он выпил лошадиную дозу, но даже не переменился в лице: оно лишь немного отяжелело и стало более задумчивым.
Пили молча. Лишь время от времени Ялинек пытался шутить, но его шутки выходили тяжелыми и кособокими, как рассыпающийся старый сарай.
Подумать было о чем.
Бывший сэр Милькхэм доподлинно помнил, что бывал в Малой Астуанской башне какие-то четыре года назад. Он помнил, что в зал, где они сидели, проникли какие-то посторонние. Помнил, как упала люстра; как опрокинулся Котел лжи и повалили из него клубы нежного, мягко опалесцирующего жемчужного дыма. Потом воспоминания затянуло туманом, и сейчас, когда он силился припомнить ну хоть что-то из последующих событий четырехлетней давности, память отказывала.
Время от времени в голове проскальзывали какие-то растрепанные, разрозненные обрывки воспоминаний. Какой-то подвал. Какие-то огромные чаны, вкопанные в грунт. Страшный холод. Переплетенные руки и ноги и затем чьи-то насмешливые слова, которые поставили крест на прежнем сэре Милькхэме.
«Наверно, я увидел нечто такое, что поразило даже меня, – размышлял он. – Что это могло быть? Я точно знаю, что двадцать лет назад доставил Дары Омута – наверно, как раз ту дьявольски холодную капсулу с письменами – в эту башню. С большой долей вероятности эта капсула хранилась там, на Языке Оборотня, все эти годы. Что же сделали с этим заморским товаром Астуан и его подручные?»