Наследник
Шрифт:
— Здрав будь, Андрей, присаживайся. — И она указала на лавку.
Тетушка выглядела помятой, а глаза были покрасневшие, словно ночь не спала.
— Подумала я над твоими словами и крепко подумала, вот, значит, что… — И она выложила на стол передо мной три грамоты, с печатью в деревянных тубусах. — А теперь послушай, что я тебе скажу…
Глава 20
«Начало воодушевляет» — мелькнула у меня в голове мысль.
— У Федьки и впрямь мало возможности остаться на царском троне. Много у него недоброжелателей, ты тут прав. Как и тех кто хотел бы удавить его, ибо не почину поступил
Мария прервалась и, подняв серебряный кубок, отпила, из него. Я же продолжал слушать. Мне она пока ничего нового не сказала, я и так знал, что прав.
— Спешить не стоит, — продолжила она.– Надо будет к нему приглядеться. Понять, что за человек он. Кого привечает, а кого гонит. Кого слушает, а кого нет. Как Нагие к нему отнесутся. Но тут думаю, они возрадуются и первыми к нему прибегут, называя родичем. Уж очень это многое им даст. Вызнав о нем хоть что-то, можно будет и явить себя. Но не просто въехать в Москву в нарядном платье, во главе отряда и прямо в царские палаты. Нет, — тетушка подняла кубок и помахала им передо мной.
— Наперво надо заручиться поддержкой. И вот тут вариантов не много. Только родичи из других родов. Хованские, — тетушка поставила кубок и пододвинула ко мне первый тубус. — Родичи они нам. Мать Владимира из них. Род старый и уважаемый, от Гедемина свой корень ведут, но ныне не в силе. Уступили они Трубецким да Мстиславским, что тоже Гедеминовичи, но куда ниже их. Так что думаю, помогут они тебе. Да и сами от того пользу немалую получат. Ведь ты будешь первый после царя, пока у него наследника не будет. Но коли не сдюжишь, то и отвернуться могут. Нет, в спину не ударят, но и большой верности от них не жди, лишь выгода их будет вести.
Я молча кивнул, запоминая слова тетушки.
— Дальше — Одоевские. Это уж мои родичи по матушке. И коли я попрошу, помогут, но осторожно и аккуратно. Тут уж, как бог решит. Стоит говорить тебе с Иваном Никитичем, он ныне старший из них, — Мария подвинула мне второй тубус. — Но и ты их к опале не приведи, Андреюшка. Они помогали мне и всячески поддерживали даже здесь, не забывали гостинцы слать.
— Не приведу, — серьезно произнес я.
— Вот и я так думаю, — кивнула Мария. — Ум у тебя светлый, иначе и не решилась бы тебе помочь и родичам писать. Уж заручившись их поддержкой, стоит говорит с Нагими, — Мария подвинула ко мне третий футляр. — Если у них сложится с Дмитрием, они смогут хорошо помочь, встречу с ним устроить. Вот только как они тебя встретят и как отнесутся, я уж не знаю. Наверняка кичиться будут. Дескать они — царские родичи. Только глупые они. В Угличе все потеряли по дурости собственной, — махнула рукой тетушка.
Я повертел головой, удостоверившись, что никто нас не слушает, а потом решил полюбопытствовать у Марии:
— Правду говорят, что это Годунов убил Дмитрия?
Мария смерила меня взглядом и хмыкнула.
— А кто это теперь разберет, — пожала она плечами. — Но думаю, не Бориска это, не таков он. Он бы что-нибудь иное измыслил, хитрый он и осторожный. А тут… — тетушка махнула
— Однако, — протянул я.
— Отож, потому и говорю тебе про Нагих так. Осторожно с ними надо быть, могут и по глупости чего учудить, потом не расхлебаешь.
— Согласен, — только и оставалось мне ответит.
В нехорошем свете родственнички предстали, вот только как мне помнится, Лжедмитрий их признал и очень даже неплохо относился, а значит, без них в этом деле не обойтись.
— Хорошо бы к патриарху Иову подход найти, вот уж кто смог бы помочь, так это он, — задумчиво произнесла Мария.
— Патриарху Иову? — вздернул я бровь.
— Да, он отца еще моего знал и постригся в монахи в монастыре близ Старицы, да и жил там долгое время. Он патриархом стал при Федоре Иоанновиче, его на вселенском соборе признали, до этого же у нас патриархов и не было. Феденька расстарался, вот уж кто богомольцем в душе был и поистине праведным человеком. Тяжела для него была царская ноша, — грустно закончила Мария.
Пару минут мы провели в тишине. Я даже отпил из кубка. В нем оказалось сладковатое вино. Причем довольно недурное на мой вкус.
— Коли решишься и в Москву отправишься, вид ты должен иметь пристойный, богатое платье и броню, да и конь под стать. Дабы видели издали, князь едет, а не голь перекатная. С вежеством от того относиться будут и опаской. Люди тебе нужны да десяток хоть хорошо вооруженный. В общем, дорого это может встать, — тут Мария положила на стол небольшую сумку, в которой звякнули монеты. — Вот тебе в помощь мои накопления. Рублей тридцать. Так же у меня село есть, Лежнево, что на реке Ухтохме. Это близь реки Клязьмы, ее многие знают. По осени можешь с них взять еще денег, мне только пятую часть пришли на пропитание, о большем и не прошу.
Я был впечатлен, что тетушка решила помочь монетой, вкладывалась по полной. Да еще и село ее возле Клязьмы, там где Гороховец стоит, вот уж совпадения.
— Благодарю за доброе слово тетушка и веру в меня, однако монет не надо, не возьму. Не пристало мужчине и доброму войну женщину обирать.
— Так, я ж в помощь тебе, — нахмурилась Мария. — Откуда у тебя деньги, коли ты говорил, что родители померли твои. Али дед дал? Которого, ты нахваливал? — хмыкнула Мария.
— Нет, хотя дед и помог. Я стекло варю да продаю через одного торговца в Нижнем Новгороде.
— Чего? — брови тетушки буквально взлетели. Она смотрела на меня, как на какое-то чудо.
Пришлось рассказать ту же историю, что Прокопу и деду.
— Шустрый ты, может и действительно сладиться все у тебя, — пораженно произнесла Мария, когда я все ей рассказал.
— Андреюшка пообещай мне, — напряженно произнесла Мария, глядя мне прямо в глаза.
— Чего тетушка? — спросил я.
— Коли поучиться у тебя, ты всех Годуновых изведешь. Вырвешь их проклятое семя под самый корень. Да и Федора Никитича Романова, что нынче Филарет ибо постриг он принял, да еще и Мстиславского который Федор Иванович. Остальные пусть живут, их же убей.