Наследники ночи. Парящие во тьме
Шрифт:
— Таммо что-то знает, — наконец произнесла вампирша. — Я пыталась проникнуть в его мысли, но он закрыл свой разум. Мне не удаётся пробить его защиту. Я чувствую только грусть и неуверенность своего брата.
— Значит, тебе нужно снова приступить к упражнениям, — сказал Лео, удивлённо поднимая брови. Ежедневные тренировки позволят тебе вернуть прежнюю форму и ещё больше развить свои ментальные способности.
Лео, ты неисправим! — воскликнула Алиса, щипая вампира за руку.
Венец сделал серьезное лицо и поклонился.
— Всегда к
Фамалия внимательно посмотрела на Лео. Что-то здесь было не так. Его, как и Таммо, окружали беспокойство и грусть.
Что всё это значило? Лео нахмурился и отвернулся. Тогда Алиса поняла, в чём дело.
— Ах, вот оно что! От тебя мысли моего брата, разумеется, не укрылись.
— Нет, не укрылись, — признался Лео. — Я Дракас, не забыла? Утаить от нас что-нибудь практически невозможно.
«Если только речь не идет о ларвалести», — подумала Алиса, но с таким же успехом она могла произнести это вслух.
Лео кивнул. Его лицо омрачилось.
— Да, противостоять нам могут только эти загадочные люди-тени со своим волшебным порошком, который похищает наши силы. Мы пока не смогли найти надёжное средство против его магического действия.
Но это, вероятно, уже не имеет значения. Если мы откажемся от мести, нам больше незачем будет преследовать Оскури и вступать с ними в схватки. У них нет ничего, что нам нужно.
Дракас повторил слова предводителя Оскури.
Алиса похолодела.
— Значит, они сказали правду? У них больше нет Клариссы, потому что её уже не существует? Они сожгли её на солнце?
Вампирше было нестерпимо больно даже произносить эти слова.
Лео ничего не ответил.
— Но это какая-то чушь! Они не знают, где находится Кларисса, и в то же время утверждают, будто её сожгло солнце? Вы ведь подслушали их разговор! Вы говорили, что ларвалести обвиняли друг друга в предательстве. Вам показалось, что им действительно ничего не известно. Разве что их предводитель Кальвино...
Алиса задумалась.
— Значит, он самовольно, никому ничего не сказав, отправил Клариссу на гибель под солнечными лучами, а позже сообщил об этом остальным? Так всё было?
Лео покачал головой.
— Нет, не так, но не спрашивай меня ни о чём. Пока что я ничего тебе не скажу.
— Почему нет? Вы с Таммо знаете правду, и Анна Кристина, вероятно, тоже. Почему её не могу узнать я?
— Потому что мне сначала нужно кое-что решить, — ответил венец.
Алиса застонала.
— Но ты же не собираешься уезжать из Венеции. Хотя бы об этом я могу тебя спросить?
— Нет, пока что не собираюсь. Сначала я должен принять решение.
— О чём?
— О том, что я скажу Лучиано.
Вампиры молча посмотрели друг на друга.
— Ему не понравится то, что ты ему скажешь, какое бы решение ты ни принял, — грустно произнесла Алиса. — Ведь так?
— Не понравится? — Из груди Лео вырвался нервный смех, больше похожий на хрип. — Это слишком мягко сказано. Что бы я ему не сообщил, эта боль
Алиса взяла вампира под руку. Наследнице Фамалия внезапно стало холодно, и причиной этого холода был вовсе не зимний ветер, который обрушился на вампиров из-за угла. Алиса больше не была уверена в том, что хочет знать тайну Лео. Она чувствовала его внутреннюю борьбу и не завидовала его участи.
Бедный Лучиано.
Бедная Кларисса.
Их любовь принесла им лишь несчастья.
— Пойдём назад, — печально произнесла Алиса.
Лео молча кивнул.
ИЗМЕНА
Кларисса снова стояла на берегу и смотрела на город, угасающие огоньки которого виднелись на горизонте. Она думала о Николетте и о том, что рассказала ей Дорианна. Главный вопрос, который задавала себе вампирша: что знала об этой истории Николетта? Насколько она поняла, девушка считала своей матерью женщину, которая её воспитала. Значит, отец никогда не рассказывал ей о Дориане?
Кларисса не знала, что ей делать. Рассказать все Николетте? Привести её в заведение для душевнобольных женщин и сказать: смотри, там, за решётками, сидит твоя мать, которую двенадцать лет назад кто-то похитил и привёз сюда? С тех пор она живёт здесь взаперти, не имея ничего, кроме страданий и надежды. Как мы поступим?
А ещё вампирша могла просто открыть дверь в палату Дорианы и позволить ей самой решать, что делать дальше: разыскивать возлюбленного и дочь или вернуться на родину.
Нет, домой Дориана не вернется, в этом Кларисса была уверена. Что ждало несчастную женщину в Риме. Семья, которая продала её графу и уже много лег считала мёртвой?
Нет, Дориана попытается найти Кальвино и Николетту.
А потом? Что будет, когда она их отыщет? В последнем вампирша не сомневалась: Дориана была умной и решительной женщиной. Однако она по-прежнему не знала, кто привёз её на этот остров и разрушил её счастье. Значит, выпустив Дориану, Кларисса послала бы её на верную гибель? Разве похититель не предпочтёт быстро и окончательно расправиться с женщиной, если она снова возникнет в городе?
Пожалуй, пока Дориане было безопаснее оставаться в своей палате.
«Нужно выяснить, кому было важно, чтобы она исчезла», — подумала вампирша.
Но кто мог это сделать? Кто знал об этой истории? Только Кларисса.
«Я должна что-то предпринять, чтобы найти похитителя Дорианы!»
Вампирша застонала. Как она собиралась это сделать? Здесь, на острове, эту загадку не решить. Для этого нужно вернуться в город. Вернуться к жизни.
Кларисса снова застонала. Как она покинет остров в таком виде?
И всё же мысль о похитителе Дорианы не давала вампирше покоя. Она должна узнать, кто обрёк эту женщину на годы страданий. А для этого нужно снова попасть в Венецию. А чтобы попасть в Венецию, нужно найти гондолу.