Наследство Найтингейлов (Том 2)
Шрифт:
Норт перевел глаза на третий портрет - изображение бабки, совсем еще девочки, написанный, вероятно, сразу же после свадьбы. Красавица, так и искрящаяся лукавым юмором. Казалось, она вот-вот разразится смехом. И светилась счастьем. Ни тени сомнения в прекрасных глазах, ни намека на то, что ожидает впереди! И Норту неожиданно мучительно захотелось увидеть мать, ее давно забытое лицо, попытаться вспомнить... Но ее портрета здесь не было, только отца, старого мрачного человека, с темными узкими глазами, горевшими гневом и горечью, и Норт быстро отвернулся.
– Где ты нашла это?– тихо спросил он.
– Я успела побывать во
Норт, не отвечая, жадно рассматривал лицо бабки.
– Мама, - пробормотал он, но тут же осекся.– Знаешь, моя мать умерла. Ты не нашла ее портрета?
– Мне ужасно жаль, но его там просто не было.
– Бабушка кажется такой прекрасной, словно сказочная королева.., и прабабка тоже.
– Верно. Странно, что все остальные дамы изображены дважды - в юности и в пожилом возрасте. Однако портреты бабки и прабабки, очевидно, написаны сразу же после свадьбы, и других нет.
– Это потому, что их изгнали, прежде чем они смогли состариться рядом с мужьями. Мою мать звали Сесилией. Хотел бы я знать, стала бы она улыбаться так же беззаботно и весело, если бы художник написал ее в таком же возрасте.
– Милорд!
– Что, Триджигл?
– Могу я поговорить с вами, милорд?
– Возможно, позже, Триджигл, - рассеянно пробормотал Норт, повернувшись к Кэролайн, нежно улыбнулся и стер с ее щеки грязное пятно.
– Милорд.
– Что тебе. Кум?
– Мы были бы крайне обязаны, если бы вы смогли уделить нам внимание.., э-э-э, с глазу на глаз.
– Не сейчас. Кум.
– Прекрасно, милорд. Вы вынуждаете нас высказаться перед всеми, не исключая даже Особ Женского Пола. Мы не желаем, чтобы здесь вешали эти портреты. По правде говоря, мы знали, что они хранятся в кладовой, но давно забыли об этом. И пытались объяснить ЕЙ, что ваш прадед велел снять все полотна и запретил отныне выставлять женские портреты в Маунт Хок. Они должны были оставаться там вечно. Только ОНА почему-то смогла открыть дверь, хотя мы не понимаем, каким образом. Триджигл клянется, что замок был заперт.
– Но откуда вы обо всем узнали. Кум?
– Ваш прадед написал об этом, милорд. Разве вы не читали дневники, которые Триджигл дал вам накануне того дня, когда вы поселили эту Особу Женского Пола в Маунт Хок?
К удивлению Норта, Кэролайн звонко рассмеялась.
– О, сдавайтесь, Кум. Оставьте это, Триджигл, времена давно изменились, прошлое осталось позади, а вместе с ним все беды и несчастья. Пора понять, что нужно вернуться к тому, что правильно и справедливо. Эти леди, как и мужчины, тоже принадлежат к роду Найтингейлов. Каждый человек, включая и милорда, должен знать свою матушку.
– Нам это не нравится, - упорно повторил Триджигл.– Женщины Найтингейлов были недостойными женами и матерями. И, к сожалению, оказались развратницами. И жили в этом доме только до тех пор, пока их мужья не осознали всю меру их вероломства.– Он на мгновение замолчал, грозно глядя на Кэролайн.– Мы не знаем ни одной жены Найтингейлов, оставшейся преданной и верной мужу. И мужчины этого рода несут бремя проклятия.., или благословения.., в зависимости от того, как на это посмотреть. Это их наследство..,
– Думаю, тебе лучше замолчать, Триджигл, - тихо, но убийственно зловеще предупредил Норт.
– Но, милорд, нам известно, что она уже успела спутаться с доктором Тритом!– завопил Кум.– Все знают!
– Это правда, милорд, - подтвердил Триджигл голосом, мрачным, словно у викария на похоронах.– Таково бремя всех Найтингейлов.
– Кажется, - медленно протянул Норт, оглядывая поочередно каждого из слуг, - мне придется вывести вас во двор и пристрелить. Вас ничем не изменишь. Кэролайн, ты не одолжишь мне пистолет?
– Прости, Норт, но я отдала его Тимми, помнишь?
– Тогда раздобудь веревку подлиннее. Я попросту развешу на яблонях всех этих негодяев, и когда они сгниют, свалятся на землю, совсем, как яблоки.
Глава 29
– Но, милорд, - начал Триджигл, не вытирая крупных капель пота, катившихся по лицу, - это, я сказал бы, не совсем удачная шутка с вашей стороны.
– Я и не думал шутить.
– Но, милорд, - вмешался Кум, - о подобном и подумать страшно...
– Совершенно верно, - перебила миссис Мейхью, глядя ему в прямо в глаза, - совершенно верно. Так что лучше послушайте-ка меня. Его милость был более чем терпелив с вашей троицей, но всему приходит конец. А вам, мистер Задавала, - миссис Мэйхью угрожающе шагнула к Триджиглу и погрозила пальцем прямо у него под носом, - пора понять, что ее милость права. Маунт Хок больше не мужское святилище, и отныне все станет на свои места. Ну а теперь, сэр, почему бы вам, мистеру Куму и мистеру Полгрейну не отправиться на кухню и не выпить по стаканчику бренди? Это успокоит нервы и, возможно, прояснит мозги, а кроме того, спасет от его милости, который в самом деле выглядит так, словно готов перевешать вас всех разом, жалкие лгуны!
– Он вовсе так не выглядит, - запротестовал Полгрейн.– Просто кажется немного рассеянным, что вовсе не удивительно. Подумать только, целыми днями слышать вашу непрерывную трескотню!
– Он не причинит нам зла, - заверил Кум.– Подобные расправы.., это так грубо, нецивилизованно. Все мужчины Найтингейлов прекрасно воспитаны.
– Но милорд вполне может забыть об этом, если я захочу ему помочь, объявила Кэролайн.– И позвольте сказать, мое терпение истощилось. Немедленно прекратите! Вам, джентльмены, придется привыкнуть, поскольку ваши выходки здесь никто терпеть не намерен. В Маунт Хок настал новый день. Женщины Найтингейлов вернулись и больше никуда не уйдут.
К полнейшему изумлению Кэролайн женщины разразились приветственными криками. Трое слуг, оплот мужской гордости Маунт Хок, застыли, словно прикованные к полу. Норт перевел взгляд с одной враждующей стороны на другую и поднял руку. Наступила тишина. В конце концов он здесь хозяин.
Норт искоса посмотрел на Кэролайн. Именно в этот момент она подняла глаза, в которых светилось столько неподдельного обожания, сколько он не видел за всю жизнь. Норт тут же забыл, что собирался сказать. Ему страстно захотелось поцеловать запачканный нос Кэролайн и сорвать с нее грязное платье. Он мечтал о ласках этих черных от пыли рук, о кольце ног, обхвативших его талию. Боже, чего бы он не дал за то, чтобы уложить ее сейчас на спину, вонзиться в эти тесные глубины, слышать крики наслаждения, видеть эту откинутую голову и разметавшиеся по плечам волосы. Норт хрипло кашлянул: