Наследство старого аптекаря
Шрифт:
Когда он увидел название очередного крейсера, то вначале обрадовался, а потом вдруг помрачнел.
– Это «Эльба», – пояснил он матросу, кивнув в сторону золотых букв на борту корабля. – Мое предположение верно. Мы в корейском порту Чемульпо. – Утром японское командование предъявит нашим судам ультиматум, чтобы они до 12 часов покинули нейтральный порт. Нам надо найти «Варяг», – приказал он матросу.
– Найдем, ваше благородие, – повеселел Буров. Его радовало, что есть человек чьи приказы он будет выполнять, а то у самого бы уже голова лопнула от дум. Он и
Блуждая между катерами, лодками, и другими морскими судами в темноте несколько часов, наконец-то в первых лучах восходящего солнца отразились до блеска натертые золотые буквы бронепалубного крейсера и Антонов прочел на его борту «ВАРЯГЪ».
На мостике дремал часовой.
– Эй служивый, – обратился к человеку Антонов. – Падай нам трап!
– Стой! Кто идет? – встрепенулся дежурный, и направил винтовку в сторону непрошенных гостей.
– Передай командиру, что мы из Порт-Артура, принесли срочное донесение, – старался быть похожим на военного Антонов.
Через пять минут Антонов в сопровождении матроса Бурова стояли в кают-компании пред капитаном первого ранга Всеволодом Федоровичем Рудневым. Высокий подтянутый с округлой бородой и слегка лысеющий он напоминал Антонову императора Александра II, которого тот помнил по картинкам из учебников.
– Ну-с, с чем пожаловали? – обратился он к Антонову, очевидно приняв его за старшего.
– Сегодня ночью десять японских миноносцев атаковали русскую эскадру вице-адмирала Старка, стоящую на внешнем рейде Порт-Артура и торпедировали броненосцы «Ретвизан», на котором я Роман Антонов, был судовым врачом и «Цесаревич», на котором служил матросом первой статьи Василий Буров, – кивнул в сторону своего спутника Антонов. Тот в подтверждении его слов часто закивал.
– А также японцы торпедировали крейсер «Палладу». Поврежденные корабли надолго выбыли из строя, тем самым обеспечив Японии ощутимое превосходство. Еще я имею сведения, – продолжал пересказывать учебник истории о русско-японской войне Антонов, – что буквально с минуты на минуту японцы предъявят вам ультиматум, с требованием о том, чтобы крейсер «Варяг» и канонерская лодка «Кореец» до полудня покинули нейтральный порт. В случае отказа они атакуют наши суда прямо на рейде.
– Откуда такие сведения? – немного подумав и заложив руки за спину спросил капитан.
– Из достоверных источников, – уклонился от прямого ответа Антонов.
– Значит-с, война… – задумчиво закончил Руднев.
– Так точно! – вытянулся в струнку Антонов.
В дверь кают-компании постучали.
– Войдите! – приказал капитан.
– Господин капитан, разрешите обратиться? – вошел офицер отдав честь Рудневу и слегка кивнул головой Антонову.
– Докладывайте! – не поднимая глаз на вошедшего произнес грустным голосом капитан.
– Японская делегация с ультиматумом, Всеволод Федорович, пожаловала, – протянул пакет с сургучными печатями офицер.
Не распечатывая
– Сережа, – обратился он к нему по-отечески, – пошли на «Кореец» весточку. Пусть Григорий Павлович срочно прибудет на наше судно. Незамедлительно! – строго добавил он.
– Есть! – ответил офицер и резко развернувшись на каблуках хромовых сапог направился к выходу.
– И еще, Сережа, кликни там по дороге боцмана ко мне, – добавил капитан.
Буквально через несколько секунд за дверями раздалось многоголосье по цепочке:
– Боцмана к капитану!
– Боцмана к капитану!
– Боцмана…– растворилось где-то на корабле людское эхо.
Через пару минут раздался стук в дверь кают-компании.
– Войдите! – разрешил капитан.
– Вызывали, Всеволод Федорович? – вытянулся в стойку «смирно» запыхавшийся боцман, приводя в норму свое дыхание.
– Да, Владимир Александрович, вызывал. Вот, – он указал кистью руки в сторону стоящего с Антоновым матроса, – матрос первой статьи Василий Буров с крейсера «Цесаревич», – представил он того боцману. – Будь любезен определи его к нашим матросам, прикажи коку чтобы покормил. И пригласи ко мне нашего судового врача. Думаю, в данных условиях помощь ему будет необходима. Но не прям сейчас, а минут через двадцать.
– Есть! – коротко ответил тот, и видя поникшее лицо капитана, с состраданием в голосе спросил, – разрешите выполнять?
– Да, Владимир Александрович, выполняйте, – кивнул тот.
Когда за матросом и боцманом закрылась дубовая дверь, капитан вскрыл доставленный пакет и бегло прочел его.
– Да, вы оказались правы, это ультиматум, – бросил он бумаги на стол и оперся на него костяшками пальцев. – Нужно сообщить нашим союзникам, возможно они окажут нам содействие в противостоянии, как вы считаете? – обратился он к Антонову.
– Нет, не окажут, – выдержал пронзительный взгляд капитана Роман.
– Почему? – скорее из простого человеческого любопытства спросил Руднев. Он и сам знал, что никто не вступиться за русские суда. Но хотел, чтобы еще кто-то аргументировал его догадки.
– Никому из них не нужна сильная Россия. Они видят в нас соперников, а не союзников. Так было и будет всегда, – зачем-то добавил Антонов.
– Вы очень умный молодой человек, – подошел в плотную к Роману капитан и стал смотреть тому прямо в глаза, – и очень проницательный, – добавил он, – к сожалению, не все разделяют нашу с вами точку зрения, – подытожил он и остался доволен тем, что Антонов не отвел взгляд и не опустил глаза.
– Но вы и не моряк, – резко развернулся капитан и пошел к столу. – Кто вы? – строго спросил он своего оппонента.
– С уверенностью я могу сказать только то, что я русский человек, что я патриот своей Родины, что я действительно врач-хирург, и что в моем времени меня зовут Роман Антонов, – прямо ответил парень.
– А-каково ваше время? – поинтересовался Руднев, снова заложив руки за спину.
– Мне не чем вас порадовать, господин капитан, – с сожалением в голосе признался Антонов. – Все также, как и сто лет назад. Ни Франция, ни Италия, ни Англия, ни тем более Америка так и не стали союзниками России, они до сих пор видят в нас сильных соперников.