Настанет день
Шрифт:
Отец за это лето постарел лет на пять. Под глазами у него залегли мешки черно-синего цвета. Волосы поседели.
Джо знал, что его лишили некоторых полномочий и что виноват тут комиссар Кёртис, чье имя отец произносил с сарказмом и безнадежностью. Он видел, что отец, судя по всему, устал и что уход Дэнни из семьи его сильно подкосил, хотя он и старается этого не показывать.
В последний день учебы Джо пришел домой и нашел отца с Коннором на кухне. Коннор только что вернулся
— Это настоящее подстрекательство к мятежу, — говорил он.
— Брось, парень, давай не будем сгущать краски.
— Они — блюстители закона, папа, они — первая линия обороны государства. Если они хотя бы просто заговорят о том, чтобы не выйти на работу, это уже будет государственная измена. Как дезертирство с поля боя.
— Существует некоторая разница. — Голос отца звучал совсем устало.
Джо вошел в кухню. Обычно на этом кончались такие разговоры, но на сей раз Коннор не унялся, глаза у него беспокойно бегали.
— Их всех надо арестовать. Прямо сейчас. Явиться на ближайшее собрание БК и арестовать.
— И что дальше? Казнить их? — Тут к отцу на секунду вернулась его улыбка, такая редкая в последнее время. Но она получилась слабенькая.
Коннор пожал плечами и налил себе еще виски.
— Мы же расстреливаем дезертиров, — заметил Коннор.
Отец пристально посмотрел на бутылку виски, но не потянулся к ней.
— Я могу не соглашаться с их планами, но их жалобы обоснованны. Они получают недостаточное жалованье…
— Тогда пусть увольняются и ищут себе другую работу.
— …помещения у них, мягко говоря, негигиеничные, к тому же они чудовищно перерабатывают.
— Ты им сочувствуешь.
— Я понимаю их позицию.
— Они не какие-нибудь белошвейки, — произнес Коннор. — Они — служба экстренной помощи.
— Среди них твой брат.
— Он мне больше не брат. Он большевик и предатель.
— Господи боже ты мой, — сказал отец. — Что за ерунду ты городишь.
— Если Дэнни — вожак одной из этих групп и если они действительно забастуют… тогда он заслуживает чего угодно. Сам виноват.
При этих словах он глянул на Джо и набулькал себе еще виски.
— Тебе есть что заявить, крутой парень? — Коннор сделал изрядный глоток.
Джо задумался. Ему хотелось сказать что-нибудь в защиту Дэнни. Что-нибудь красивое. Что-нибудь запоминающееся. Но таких слов он не нашел, поэтому наконец выпалил те, которые отыскались:
— Ты дерьмо собачье.
Все замерли. Они словно уподобились кухонному фарфору.
А потом Коннор бросил рюмку в раковину и кинулся на Джо. Джо вывернулся, упал на пол, и Коннор успел-таки разок
— Ты слышал, как он меня назвал? — Коннор указал на него пальцем. — Ты, гаденыш! Марш спать!
Джо поднялся с пола. Он понял, что не боится.
— Ты считаешь, Дэнни надо казнить? — спросил он.
— Заткнись, Джо, — сказал отец.
— Ты правда так думаешь, Кон?
— Я сказал — заткнись!
— Послушайся отца, мальчик. — Коннор уже начал улыбаться.
— Иди в жопу! — ответил Джо.
Джо успел увидеть, как округляются глаза Коннора, но он так и не увидел, как отец разворачивается к нему — отец всегда умел двигаться молниеносно, быстрей, чем Дэнни, быстрей, чем Кон, и в тысячу раз быстрей, чем сам Джо. Отцовская рука ухватила его за подбородок, повалила навзничь. Отец навис над ним, сжал руками его плечи. Оторвал от пола и притиснул к стене так, чтобы быть с ним лицом к лицу. Башмаки Джо болтались футах в двух от половиц.
Джо заметил, какие у отца красные выпученные глаза. Отец скрипел зубами, тяжело сопел, пальцы его впились Джо в плечи.
— Ты произнес это слово в моем доме?
Джо знал, что лучше не отвечать.
— Я тебя кормил, я тебя одевал, я отдал тебя в хорошую школу, и теперь ты здесь разговариваешь так, словно вырос на помойке? — Он стукнул его о стену. — Мне надо бы вырезать тебе язык.
— Папа, — проговорил Коннор. — Папа.
— В доме твоей матери?
— Папа, — повторил Коннор.
Отец дернул головой, сверля Джо красными глазами. Он выпустил одно плечо Джо и схватил его за горло.
— Господи, папа.
Отец поднял Джо выше, и тому пришлось смотреть на побагровевшее лицо сверху вниз.
— Ты до конца жизни будешь отмывать рот хозяйственным мылом, — пообещал отец, — но сначала уясни себе одну вещь, Джозеф. Я привел тебя в этот мир, и я, черт побери, могу тебя из него увести. Скажи «да, сэр».
Трудно говорить, когда сжимают рукой горло, но Джо выдавил из себя:
— Да, сэр.
Коннор потянулся к отцовскому плечу, но потом замер, рука его повисла в воздухе. Глядя отцу в глаза, Джо знал: тот ощущает руку за спиной, и Джо взмолился, чтобы Коннор отступил назад. Неизвестно, что учудит отец, когда на его плечо опустится эта рука.
Коннор опустил руку. Не на плечо отца. Он сунул ее в карман и сделал шаг назад.
Отец прищурился, сильно втянул воздух носом.
— А ты, — проговорил отец, оборачиваясь через плечо к Коннору, — избавь меня от своей болтовни об измене, которая якобы таится в моем управлении полиции. Избавь раз и навсегда. Раз и навсегда. Я понятно выражаюсь?