Настоящая фантастика – 2015 (сборник)
Шрифт:
– …в ложку и на переплавку… Сольют, пфф – и нету…
– …на строительство набирают, а там – год за два…
– …а если жил как дерево, баобабом будешь тыщу лет…
– …не те времена, раньше, говорят, за особые заслуги очередь быстрее двигалась…
Воронин тронул соседа за плечо:
– Извините, не подскажете – транспорт здесь ходит?
Чутьё подсказывало ему, что до цели ещё далеко, а времени не оставалось. На тёмных улицах не было ни машин, ни повозок – но вдруг где-то ходят поезда или там дилижансы?
Сосед загоготал:
– Ты уже приехал, красавец!
– Отвечать! –
Талисман в кармане налился злой тяжестью.
– Слышь, ты чё, ты воще? Совсем охмурел?
Сосед не закончил фразу. До этого он смотрел в огонь, но резкий, как удар хлыста, окрик Воронина заставил его повернуть голову. Взгляд мазнул по фуражке, сполз ниже, на нарукавный шеврон, – щит и меч. Рот широко распахнулся, округляясь для крика. Воронин коротко, без замаха, ткнул соседа кулаком в солнечное сплетение. Тот будто сдулся, стал плоским и сложился пополам.
Разговоры стихли, из мрака уставилось несколько пар глаз, в которых плясали отсветы огня.
– На окраине есть остановка, – нарушил молчание старик в драном пальто.
– Ты куда человека посылаешь? – охнул женский голос. – Не ходи туда!
– Человека?! – Старик расхохотался.
Воронин не стал слушать, чем закончится перебранка. Отступил, слился с сумерками. Перекрёсток остался позади.
Остановка была как остановка, будто её из-за реки перенесло. Бетонный козырёк, ржавая табличка на столбе. Даже аляповатое граффити присутствовало: «…ой жив!» Воронин усмехнулся: старомодно, нынче так не пишут. Над остановкой ровным светом горел фонарь, первый электрический фонарь, который Воронин увидел за рекой. Редкие прохожие обходили жёлтое пятно по широкой дуге. Стоило Воронину пересечь прочерченную на растрескавшемся асфальте линию терминатора, выйти на свет, как улица точно вымерла: ни души.
Долго скучать не пришлось. Автобус будто поджидал за углом – едва Воронин сел на лавочку, из-за поворота раздался шум. Надсадно завывая мотором, к остановке подкатил странный агрегат. Чадящий допотопный автобус, переделанный из грузовика. Левая фара светит ярче, лобовое стекло с правой стороны в паутине трещин. Скрипнули тормоза.
Воронин встал, отряхнул галифе, поправил ремень. Подошёл к автобусу. С непривычки завозился – не сразу сообразил, как открыть дверь. Взялся за ручку, нажал на кнопку, потянул на себя. Дверь со скрежетом распахнулась. Воронин открыл рот, чтобы спросить водителя, куда идет автобус, но слова замерли на губах: на водительском месте никого не было.
– Шо застыл, мов скеля непорушный? Лизь! – хохотнул кто-то из глубины салона.
Дважды приглашать не понадобилось. Пути назад не было, и Воронин одним прыжком взлетел в салон. Со стуком захлопнул за собой дверь. Пришлось дважды хлопнуть, пока щёлкнул замок – как в старом холодильнике.
Воронин повернулся лицом к салону. Под потолком горела тусклая лампочка в круглом плафоне. Но света хватило, чтобы разглядеть попутчиков. Двое в пиджаках. Один, с широкой, похожей на пельмень рожей запойного алкоголика и маленькими поросячьими глазками. Другой, с хитрой ухмылкой, под пиджаком – ворот вышиванки. Кроме них в автобусе были ещё люди. Тип в мантии, похожей на судейскую.
– Не стой, садись. А то так никуда не поедем, понимаешь, – разлепил губы запойный.
Воронин сел лицом к салону. Ему расхотелось поворачиваться спиной. Стоило ему сесть, как автобус, чихнув выхлопом, завёлся и поехал. За окнами потянулись однообразные дома.
– Не бойся, сын мой, – хорошо поставленным голосом сказал священник. – Поведай, куда путь держишь?
– С какой целью интересуетесь? – спросил Воронин.
Человек в кепке прищурился, цыкнул зубом. Сверкнула «фикса».
– А что тут непонятного? Всё совершенно понятно, – вкрадчивой скороговоркой зачастил интеллигент. – Человек на службе, да? Едет по своим делам. Ведь так?
– Чёто ищет, в натуре, – прогудел тип в малиновом пиджаке.
Собравшиеся обсуждали Воронина, как будто его в салоне не было.
– Приехал тут, в форме, понимаешь… Были у меня два генерала, что тот, что этот, тоже всё в форме ходили…
– Думаю, есть в том промысел Божий, поелику…
– Отнюдь, отнюдь… Это свободный выбор человека. Только свобода и демократия могут привести народ к процветанию. Я вас уверяю…
– Я ищу Чёрную Мельницу, – негромко бросил Воронин.
Повисла вакуумная тишина – только стучал мотор да поскрипывал корпус автобуса, подпрыгивая на ухабах. Попутчики таращили глаза.
Тип в вышиванке протянул руку и положил на бок крестик на шапке священника.
– Хулиган! – строго сказал священник, возвращая крест в вертикальное положение.
– Давно пора, – вдруг сказал молчавший до этого момента человек в мантии. – Порядка нет, закона. Хозяин всё приведёт в надлежащий вид. Клоуны на капитанском мостике до добра не доведут.
– Нэ трэба нам хазяив. Мы и сами хазяйнувать умеем! Хватит – попанували, теперь наша очередь!
– Вам волю дай – вы последний винт эскимосам продадите. За бочку вина. – Человек в мантии оскалился. – Только работающий Уголовный кодекс спасёт Родину. И массовые расстрелы…
– Все сие от отсутствия любви. Только искренняя любовь к ближнему и вера в Бога помогут преодолеть невзгоды!
За окном сверкнула молния. Вспышка ярко осветила салон. На мгновение Воронин увидел вместо человеческих лиц оскаленные звериные хари с горящими глазами. И руки-лапы, по локоть обагрённые кровью. Из всех попутчиков человеческий облик сохранил только «фиксатый». Он глумливо ухмыльнулся и подмигнул.
Улицы за окнами сменил индустриальный пейзаж. Дымили трубы заводов, сверкали огни сварки в окнах цехов. Тянулись цепочки людей с тачками. Мелькнул лозунг «…за три года». Автобус проехал мимо, и начало лозунга прочесть не удалось. Воронин знал – пока в кармане звезда, эти его не тронут. Он задремал; в полудрёме снова, как наяву, увидел широкое поле, залитое солнцем. Волнами колыхалась на ветру созревшая пшеница. Вздымая босыми пятками пыль, бежал по просёлочной дороге мальчик в красной рубахе. Пытливо заглянул Воронину в глаза…