Настоящая фантастика – 2015 (сборник)
Шрифт:
– …Мельница. Выходи, краснопёрый, твоя остановка, – проскрипел мальчик.
Воронин очнулся. Поле и мальчик исчезли. К нему склонился тип в кепке, скаля в ухмылке щербатый рот. Автобус стоял на развилке дорог. Города вокруг уже не было, к дороге вплотную подступал лес.
– Давай, а то загостишься!
Воронин дёрнул ручку двери, вылез. Туман клубился у обочины, будто призрачный след табачного дыма. Развилка, почерневший указатель без надписи. Воронин обернулся. Из-за запотевшего стекла смотрели лица, неразличимые, одинаковые. И не понять было, кто есть кто – священник, судья,
Автобус обдал выхлопом без запаха и покатил прочь, раскачиваясь на ухабах. Повернул налево. Воронин зашагал направо. Деревья росли по краю разбитой колеи, смыкали над ней ветви, образуя туннель. Ни звука. Воронин слышал только собственные шаги и дыхание. Сонная тишина манила, звала сойти с тропы, прилечь под деревом в бархатную мглу. Он не поддавался, знал – назад можно не выйти, лес только кажется мёртвым. Воронин вышел на середину дороги, чтобы оказаться как можно дальше от чёрных ветвей. Затянут, сомкнутся за спиной – и звезда не поможет.
Казавшаяся бесконечной дорога упёрлась в глухие ворота. Лес закончился – за высоким забором угадывался простор. Он подошёл к воротам, поискал звонок, не нашёл и что было сил ударил ногой в створку. Ворота возмущённо загудели. По лесу прокатился шелест – будто шёпот. Воронин усмехнулся – в эти ворота, наверное, давно никто так не стучал.
– Чё надо? – раздался сверху раздражённый голос.
– Я к хозяину! – крикнул Воронин.
Створки со скрипом распахнулись, вышел человек. Оглядел Воронина с ног до головы, скорчил рожу – похоже, хотел сплюнуть, но столкнулся с гостем взглядами и сдержался. Махнул рукой в сторону темневшего в отдалении строения. Услышав хлопанье крыльев, Воронин удивленно поднял голову: птицы? Здесь?! Над ним кружили вороны. Чёрные пятна с карканьем устремились к мельнице.
Приземистая каменная мельница, колесо высотой в три человеческих роста. Без устали плещет вода, скатываясь по лопаткам. За мельницей пруд, почти невидимый из-за лежащего низко тумана. Все в тумане, только петушок на шпиле островерхой крыши выглядывает.
Вороны спикировали, ударились оземь и обернулись крепкими парнями, одетыми в чёрное. Стали стеной – не проскочишь, не обойдёшь.
– Хозяина позовите, – бросил Воронин.
– Пропустите его, – негромко сказал кто-то за спинами.
Парни расступились, открыв невысокого пожилого мужчину. Морщинистое рябое лицо, густые усы с проседью, жёлтые тигриные глаза смотрят, не мигая. Воронин вздрогнул, хотя уже давно своё отбоялся.
Воронин не заметил, как оказался в доме. Вот он стоит перед хозяином и мямлит, как оробевший подросток перед директором школы. А в следующее мгновение сидит в кресле, в камине потрескивает огонь, а по комнате плывёт аромат табака. В лишённом запахов мире это кружило голову. Хозяин сидел напротив и приминал большим пальцем табак в старой потемневшей трубке.
– Мы внимательно следим за тем, что происходит у вас. Есть мнение, что вы можете решить свои проблемы сами, товарищ Воронин.
Хозяин поднёс трубку к губам, затянулся, не отрывая взгляда от Воронина. Выпустил дым к потолку.
– Один человек не может изменить ход истории. Это под силу только партии. У вас
Воронин скривил рот в горькой усмешке. От камина потянуло холодом. Воронин опустил голову, не в силах выдержать взгляд хозяина – жёлтые угли во тьме. Внутри что-то лопнуло, робость растворил гнев. Он поднял голову и не сказал – прорычал, вколачивая каждое слово, как гвоздь:
– Партии нет. Одним не нужны ответы, поэтому они не задают вопросов. Никто не против – все за. Другие сидят и ждут, что вот, придут наши – и всё станет на свои места. Вор будет сидеть в тюрьме, а не в парламенте. Но наши не приходят… Нет никаких наших. И не будет – пока люди сидят по кухням.
Воронин замолчал. Как объяснить этому страшному человеку, во что превратилась страна? Как много расплодилось паразитов в коридорах власти. Как безнаказанно, как вольготно они себя чувствуют. А были времена, когда коридоры часто заканчивались стенкой. И кроме крыс в них встречались и люди.
Нахлынули воспоминания… Вспомнилось, как надрывалась, заходилась в крике рация на столе в штабной палатке: «Я – Калибр 10! Я – Калибр 10! Нас тут мочат… с трёх сторон, головы не поднять, не поднять… Ну вы думайте, мы все, на, погибнем! Это не просто так бубнёж, на! Надо: конкретная и быстрая помощь, на!»
Вспомнился серый человечек в штатском, похожий на крысу. Группа Воронина, шестеро «волкодавов», вокруг буржуйки, ведь за матерчатой стенкой палатки – новогодняя ночь, мороз. В глазах – немой вопрос: «Когда, командир?! Наши там погибают, а мы сидим здесь!» И Воронин не может ничего им сказать – серенький человечек с нечеловеческими полномочиями запретил группе выход. Тогда у него появились первые седые волосы. А ведь ему не было и тридцати… Вспомнилась комната в общаге, которую он с огромным трудом выбил для себя и молодой жены. Туалет на этаже – один на пятьдесят душ, тараканы размером с палец…
– Вы не сможете занять этот пост, товарищ Воронин. Вы ещё не выросли из коротких штанишек.
Воронин усмехнулся:
– Незаменимых у нас нет.
Хозяин долго смотрел ему в глаза. Провёл ладонью по усам, кивнул и отвернулся, погрузившись в свои мысли. В комнате стало тепло. Воронин задремал. Опять привиделся мальчишка. Он строго посмотрел на него, рассмеялся: «Дядя, у тебя форма неправильная». Детская рука коснулась пиджака, и Воронин с удивлением обнаружил, что одет в старую военную форму, как в кино. Тронул звезду в кармане и вспомнил – и форму, и ведомство – даже звание. А мальчишка покатывался со смеху, глядя, как ощупывает себя взрослый дядя. А потом нахмурился и сказал: «Иди! Торопись, иначе наши не придут!»
Голос хозяина вырвал Воронина из объятий сна.
– Покажите, товарищ Воронин.
Воронин достал талисман, протянул хозяину. Тот не взял, только склонился, почти касаясь звезды. Талисман налился светом, по краям заплясали искорки. Вдруг стало очень тихо – шум жерновов за стеной как отрезало. Мельница замерла, точно прислушиваясь к происходящему.
– Кто вам это дал? – В тоне хозяина впервые прозвучало удивление. – Это же…
– Да есть один… литературный персонаж.
Хозяин иронически изогнул бровь. Воронин, криво улыбаясь, сказал: