Настоящая крепость
Шрифт:
Шарлиэн слегка покраснела, но твердо встретила его взгляд через стол, затем слегка кивнула в знак согласия.
– На самом деле, - бодрый тон Уэйв-Тандера был тоном человека, намеренно меняющего настроение, - единственное, что мне кажется совершенно неправильным, - это то, что Мейкел и Мерлин находятся где-то в другом месте.
Головы серьезно кивнули, когда кто-то наконец произнес это вслух. Грей-Харбор, единственный присутствующий человек, который не знал истинной истории молодой женщины по имени Нимуэ Элбан, все же знал о "видениях" сейджина Мерлина. Он также знал, насколько близок стал Мерлин как с Кэйлебом, так и с Шарлиэн. Поэтому он не удивился,
– Согласна, - сказала Шарлиэн через мгновение мягким голосом. Но потом она пожала плечами.
– Я согласна, но мы все знали, что Мейкел, вероятно, не сможет вернуться из Корисанды вовремя, и мы ни за что не отпустили бы его туда без Мерлина. Не после того, что случилось с отцом Тиманом.
– Не понимаю, как кто-то может винить вас за приоритеты, ваша светлость.
– Голос Уэйнейра стал мрачным.
– Убийство любого дитя Божьего - это печаль и ужас. Убийство кого-либо - особенно священника - таким отвратительным способом просто для того, чтобы запугать других и заставить повиноваться, выходит за рамки горя и ужаса до мерзости.
Теперь улыбок не было, потому что никто не мог не заметить намека епископа. Сообщения полностью подтвердили то, что случилось с соперниками Жэспара Клинтана в Храме и Зионе, и, как только что сказал Уэйнейр, это перешло от горя и ужаса к жестокости.
Тридцать один викарий был арестован, допрошен и подвергнут Наказанию Шулера. Включая Сэмила и Хоуэрда Уилсина, умерли тридцать три из трехсот викариев Церкви Ожидания Господнего. Восьмерым из коллег-реформистов Уилсинов посчастливилось умереть под этим Вопросом; двадцать три были подвергнуты полному, отвратительному каталогу варварства, которого требовало Наказание перед их окончательной смертью в огне. Только шестнадцать на самом деле прожили достаточно долго, чтобы быть сожженными, что казалось недостаточным милосердием.
К ним присоединились пятьдесят два епископа и архиепископа. Как и личный персонал почти каждого из осужденных прелатов. Жены также были подвергнуты допросу, и каждая из них была казнена, хотя Клинтан проявил "милосердие", просто повесив их. Дети старше двенадцати лет подвергались строгому "допросу". Большинство из них старше пятнадцати лет присоединились к своим родителям. Допросы и Наказания заняли более двух месяцев, и город Зион был в шоке.
В общей сложности было арестовано почти две с половиной тысячи человек и погибло более тысячи четырехсот мужчин, женщин и детей. Выжившие младенцы и малые дети были "милостиво пощажены Матерью-Церковью" и переданы на воспитание другим членам викариата. Дети старше четырех лет - те, которые выжили, - были отправлены в монашеские общины (большинство в Харчонг, цитадель ортодоксальности) с традициями сурового аскетизма и дисциплины.
Клинтан также не упустил возможности вывести горстку чарисийцев, переживших резню в Фирейде. Их было не так много - на самом деле всего семеро, - и каждый из них был слабой физической развалиной, жаждущей "признаться" в чем угодно, даже зная, что их сожгут, если только это положит конец ужасу, в который превратилась их жизнь. И так они и сделали - признались во всех мыслимых ересях и извращениях. Провозгласили свое поклонение Шан-вей, свою ненависть к Богу, договоры, в которых они сознательно продали свои души Тьме.
На фоне этого "доказательства" того, насколько глубоко проникло отступничество чарисийцев, этого самопровозглашенного "доказательства" еретических мерзостей Церкви Чариса и того, как она продала
И все же, если не было повышенных голосов, ходили слухи, шепот, что зачистка великого инквизитора была менее полной, чем он предполагал. Несколько семей осужденных викариев таинственным образом исчезли, и десятки семей епископов и архиепископов сделали то же самое. Никто не знал, скольким удалось вырваться из сетей инквизиции, но тот факт, что кому-то это удалось, хоть и слегка, но отразился на всемогущей ауре железного кулака Клинтана.
Конечно, были встречные слухи - шепотки о том, что чудесное спасение пропавших семей было доказательством влияния Шан-вей, доказательством того, что они действительно были ее приспешниками. Что только Мать Тьмы могла вырвать их из рук инквизиции. У людей, сидевших за обеденным столом Кэйлеба и Шарлиэн, не было никаких сомнений в том, кто был ответственен за эти шепотки. Никто также не сомневался, что одна из причин, по которой они были созданы, заключалась в том, чтобы дискредитировать любые показания, которые могли бы дать эти беглецы, если бы они когда-нибудь достигли безопасности в империи Чариса.
– Простите меня, - тихо сказал Уэйнейр через мгновение.
– Этот ужин должен быть праздником. Я прошу прощения за то, что омрачил его.
– Милорд, это не вы его омрачили, - сказала ему Шарлиэн.
– Мы все знаем, кто это сделал, и я боюсь, что мысли о том, что произошло в Зионе, никогда не покинут никого из нас.
– И не должны, - резко сказал Кэйлеб. Они посмотрели на него, и он яростно замотал головой.
– Этим ублюдкам придется за многое ответить, и мы обязаны перед всеми их жертвами помнить, что дело не только в том, что они сделали - или пытались сделать - с нами. Вот что они делали со всеми, кто осмеливался встать у них на пути!
– Да, ваше величество, это так.
– Уэйнейр печально покачал головой.
– Все наши священники сообщают, что к ним обращались прихожане, отчаянно пытающиеся понять, как даже храмовая четверка могла совершать такие действия "во имя Бога". Мы пытаемся утешить их, но правда в том, что никто из нас сам этого не понимает.
– Он снова покачал головой.
– О, интеллектуально, да. Но внутри? Эмоционально? Где пребывает наша собственная вера в доброту и любовь Божью? Нет.
– Это потому, что ты действительно веришь в Божью любовь и доброту, Хейнрик, - сказал Грей-Харбор.
– Я не знаю, во что - если вообще во что-то - действительно верят Тринейр и Мейгвейр, но я думаю, что мы все видели, во что верит Клинтан. В лучшем случае он верит исключительно в свою собственную силу, в худшем случае он действительно верит в какое-то чудовищное извращение Бога. И в любом случае он готов на все, чтобы достичь своих целей.
– Боюсь, ты прав.
– Уэйнейр вздохнул.
– Но это не дает большого простора для утешения тех, кто напуган и сбит с толку. Все, что мы можем сделать, это призвать их молиться, доверять Богу и помнить о долге всех добрых и благочестивых людей противостоять злу, где бы оно ни находилось... даже в оранжевой сутане викария. Боюсь, это может быть слабым утешением, независимо от того, насколько сильна чья-то вера. И особенно для тех, кто остается в неведении о судьбах своих близких... как отец Пейтир.