Настоящее в будущем
Шрифт:
— Ты очень похож на отца, — ласково говорила она ему при встречах.
И это было отчасти правдой. Чертами лица, фигурой, ростом, жестами Роланд совпадал с ним полностью, но многое также он унаследовал от матери: чёрные кудрявые волосы, тёмные глаза и смуглую кожу. Будучи мальчиком, Роланд почти не думал о матери, но потом всё чаще стал вспоминать бедную Марианн, так глупо погибшую от рук старшей из сестер Миллс. Роланд наведывался в Сторибрук ради своей сестры Робин, которая была дочерью Зелены, и когда он пришел к осознанию, что мать его любимой сестры убила его родную мать, он впал в депрессию. Он просто не знал, как ему жить и что он должен делать: то ли ненавидеть Зелену и желать ей смерти,
— Есть соображения о том, что это? — обратился Генри к сестрам. — Похоже на желе, которое дымится. Серая муть какая-то.
— Что-то очень мощное, — сказала Зелена. — Я такого никогда не встречала. Интересно, что с ним можно делать? А если…
— Осторожнее, — предупредила Реджина, — Лучше не трогать.
— Согласен, — за их спинами раздался голос Голда.
Роланд обернулся с надеждой увидеть Коль, но там стоял только Голд.
— Эта магия требует платы за пользование, — сказал Голд, — только я пока не знаю, какой.
— Ты знаешь, что Это? — спросила Эмма.
— Не совсем, — вздохнул Голд и сделал несколько шагов по направлению к ним. — Если бы… Красиво, конечно.
Он протянул руку к серой мути, но в итоге неуверенно сжал пальцы и отступил на шаг.
— Что-то же всё-таки нам сделать нужно, — сказала Реджина, — выяснить, как это убрать.
Она неуверенно посмотрела на Голда, но он её откровенно игнорировал, увлечённый серой мутью.
— Попробую уничтожить, — пожала плечами Зелена. — Прошу всех отойти!
— Я бы не стал, — возразил Голд, но всё же отодвинулся вместе со всеми.
Зелена создала файербол и бросила в серую муть. По серому желе прошлись электрические импульсы, а потом оно стало только больше. Несколько минут ничего не происходило, и тут вдруг часть серого желе отделилась, превратилась в нечто вроде щупальца, схватила Зелену и потащила её к себе. В себя. Реджина и Генри попытались схватить ведьму, но их откинуло в сторону. То же самое произошло и с Эммой. А вот Роланду удалось удержаться, но его сил было недостаточно. К величайшему удивлению всех собравшихся, Голд пришёл ему на помощь, и Зелена была спасена. Серая муть сжалась и странно булькнула. Реджина опустилась рядом с потерявшей сознание сестрой и обняла её. В местах, где серая муть коснулась Зелены, выступили ожоги.
— Как вы это сделали? — спросила ошарашенная Эмма.
— Интересно, — в задумчивости изрёк Голд, а далее, обернувшись к Роланду с ироничной улыбкой, спросил, — сильно её ненавидишь?
— Она убила мою мать, — сообщил Роланд, глядя Голду прямо в глаза, — но я бы не сказал, что питаю к ней лютую ненависть.
— Но о мести подумывал?
Роланд ничего не ответил на это, только едва заметно кивнул Румпелю и получил сдержанный кивок в ответ.
— Ясно, — Голд хлопнул руками. — Что же. Моя убедительная просьба ко всем вам: не лезьте в это дело.
— Но… — попыталась возразить Эмма.
— Простите, мисс Свон, — перебил Голд, —
С этими словами Голд удалился. Эмма, Реджина и Генри вместе с раненой Зеленой отправились домой к последней, а Роланд ушёл в лес, где погрузился в размышления. Главным образом Роланд думал, конечно же, о Коль.
Роланд с Колетт познакомились около трёх с половиной лет назад. Роланд вернулся из Зачарованного леса повидаться с Робин. Он помнил, как поразился виду Робин, которая за три года превратилась из маленькой неловкой девочки в настоящую красавицу.
— Старший брат! — крикнула Робин и со смехом бросилась ему на шею.
— Моя милая Робин, — рассмеялся Роланд, — как же ты выросла!
— А ты усы отрастил!
— Да… Это я… — Роланд смущенно пригладил свои усы. — Очень страшно, да?
Робин отрицательно покачала головой.
— Кстати, это моя лучшая подруга Колетт, — представила Робин свою спутницу, которую Роланд заметил только тогда, когда Робин её упомянула.
Конечно, Роланд и раньше слышал об этой девушке, но лично видел впервые. Она была очень красивой и очень маленькой. Пять с половиной футов, не больше. Длинные каштановые волосы до поясницы и очаровательная белоснежная улыбка. Одета она была очень ярко, броско: ярко-жёлтые брюки и небесно-голубая рубашка с рукавами, закатанными по локоть, синяя кепка и кеды, и разные носки. Движения её были небрежными, немного пацанскими, но не лишенными изящества.
— Колетт Голд, — она выплыла из-за спины Робин и протянула ему руку для рукопожатия, на которое Роланд с удовольствием ответил.
— Роланд Гуд, — улыбнулся Роланд. — Очень рад встрече.
— Взаимно, — улыбнулась Коль, в её глазах запрыгали озорные огоньки.
И Роланд заглянул в эти глаза. Тёмные, большие и очень живые. Они могли выразить очень многое, но в ту минуту Роланд не пытался угадывать то, о чём они говорили, или о чём молчали, так как он, Роланд Гуд, потерял своё сердце. И потерял его навсегда.
Следующие пару недель Роланд, словно телохранитель, повсюду таскался за девушками. Как же неловко ему было в присутствии Коль! Он часто не понимал, о чём она говорит и шутит: так быстро она перескакивала от одной мысли к другой. Ещё его поражало, что когда он начинал говорить, а точнее, просто пытался говорить, она замолкала и обращалась в слух, смотрела на него внимательно-внимательно, будто он действительно должен был сказать что-то важное и серьёзное. И он часто терялся и бормотал нечто невнятное, но она неизменно награждала его ободряющей улыбкой, только вот в глазах плясали всё те же озорные искорки, наводящие его на неутешительную мысль: в душе Коль над ним смеётся. Некоторое время спустя Робин начала их бросать, и они вдвоём бродили по городу. Тогда Коль бывала серьёзнее, задумчивее, и Роланд начал рассказывать ей то, что и Робин не мог. Всё, что лежало на душе, а она слушала, внимательно разглядывая его лицо. Он, большой и неуклюжий медведь, почему-то был интересен этому маленькому, озорному чижику. Действительно интересен. И однажды случилось страшное: Колетт пригласила его на свидание. Да-да, просто взяла и пригласила.
— Я заеду за тобой в десять вечера, — очень серьезно сказала она. — Не подведи меня.
— Я… Что? — растерялся Роланд. — Ты знаешь, сколько тебе лет?
— Да. И я по-прежнему заезжаю за тобой в десять.
— А права у тебя есть?
— Нет. И я по-прежнему заезжаю за тобой в десять.
— Ты… Я… Это не. — забормотал Роланд.
И тут она его поцеловала. Очень неумело, но старательно. Удивительно, как дотянулась только.
— По-прежнему в десять, — Колетт похлопала его по плечу, спрятала руки в карманы очередных ярких брюк и, не оглядываясь, ушла.