Наступление бури
Шрифт:
— Это ты?
Он поднял взгляд на меня, тогда как палец указывал на крохотную, видневшуюся в перспективе фигурку.
— Она это, она, — не вытерпела Черис, поскольку я молчала. Джиннов на экране, ясное дело, видно не было, одни люди. Хранитель размахивал руками на перилах, борясь за свою жизнь.
— Боже мой, Роб, она же пыталась спасти этого парня. Честное слово!
Он снова воззрился на картинку. Когда ноги Хранителя соскользнули с перил, я зажмурилась, но успела увидеть себя бросившейся вперед. Конечно, отреагировала с опозданием, но так
— Боже мой! — выдохнул Роб. — Джоанн, мне очень жаль. Это ужасно.
Он умолк, на несколько секунд задумался, а потом возвысил голос:
— Йо! Дуг! Планы меняются. Мы сейчас возвращаемся обратно. Надо позвонить на канал… какой это у нас? — на четвертый, пусть пленку готовят. Документальный материал, высший класс! Желательно показать Джоанн и Черис… Кстати, кто у нас этой займется… да, Флинт… На фоне моста. Получится натурная съемка — хорошо, если нет — сделаем в студии. Но заняться этим нужно прямо сейчас.
Подошедший Марвин театральным жестом вытащил гримерную салфетку из-за воротника.
— О чем тут вообще речь? — раздраженно прогудел он.
Роб взглянул на него, потом снова уставился на экран.
— Прости, Марвин. Рекламную съемку я отменяю.
— Ты не можешь этого сделать!
Роб похлопал себя по синей бейсболке, на которой большущими белыми буквами было написано: «ДИРЕКТОР СЛУЖБЫ НОВОСТЕЙ».
— Сдается мне, что могу, честное слово.
Марвин развернулся и пошел прочь, швырнув походя салфетку стажеру, который, растерянно повертев ее, скомкал и бросил под заново отполированную «Тойоту».
— Хочешь, чтобы я дала интервью в наряде Солнышка? — с горечью спросила я. Роб посмотрел на меня, и наши взгляды встретились. Его глаза были серыми, умными и крайне расчетливыми.
— С этого момента ты не наряжаешься Солнышком, — заявил Роб. — Пусть в этом наряде кто другой покрасуется. Может, Марвин.
Несмотря на все, что на меня сегодня обрушилось, на тревогу за Дэвида, ведь я даже не знала, где он и что с ним происходит, на чувство вины и глубокое потрясение, я улыбнулась.
Черис выгнула бровь.
— А я? — спросила она. Роб воззрился на нее, кажется, с опаской. — Насколько понимаю, я ведь тоже не уволена. И сегодня тебе понадоблюсь?
— Только для интервью, Черис. Но сорвавшаяся рекламная съемка будет оплачена в полном объеме.
Она рассудительно кивнула, бросила на меня долгий взгляд, потянулась за спину Роба и, сняв со спинки стула его толстую ветровку, накинула мне на плечи. Оказывается, меня била дрожь. Из-за пережитого потрясения. И терзающего меня страха.
Мне позарез нужно было домой.
Но интервью затянулось не на один час.
Когда мне наконец удалось ввалиться в квартиру, время шло к вечеру и я была совершенно вымотана. Сары дома не оказалось, что было очень кстати: чего мне сейчас не хватало, так это ее радостного энтузиазма по поводу нового увлечения.
Бросив
Держа бутылку в руке, я думала о том, насколько это и правда просто. Быстрый, сильный взмах, и удар об угол тумбочки.
Я обещала Джонатану освободить Дэвида, но сделать так означало отказаться от надежды. Отказаться от всего. Я сомневалась в том, что Джонатан способен его спасти, и хотя самой мне что-либо подобное тем более было не под силу, в бутылке Дэвиду, по крайней мере, не сделается хуже. Если его отпустить, преображение в ифрита завершится. Он почти наверняка начнет охоту за самым мощным из доступных источников энергии — то есть за Джонатаном. Но самое главное, на сей раз я могла лишиться его навсегда.
Энергии, искусственно поддерживавшей во мне жизнь, пока оставалось достаточно. Время у меня еще было.
Я не могла разбить бутылку. Пока.
Свернувшись в клубок, я прижала ее к себе и плакала до тех пор, пока серые сумерки изнеможения не затянули меня в сон.
Вершина горы была мне знакома. Я была здесь раньше… маленькая, плоская площадка, голый камень, окруженный лишь небом. Далеко внизу землю прорезали глубокие каньоны. Сейчас сухие, но я чувствовала, как быстро они могут наполниться влагой, превратившись в бурные потоки. Вода являлась самой коварной из стихий.
Я сидела, скрестив ноги, омываемая теплыми солнечными лучами, в чем-то белом, таком тонком, что и тканью-то назвать трудно, а уж одеждой тем паче… в чем-то церемониальном, но никак не функциональном.
Единственным звуком в моем сне был приглушенный, шепчущий шелест ветра. Дыхание мира.
Я почувствовала, как теплая рука касается моих волос и пальцы погружаются в их теплую массу. Их прикосновение распрямляло кудряшки и придавало прядям шелковистую гладкость.
— Не оборачивайся, — прозвучал в моем ухе шепот Дэвида. Я вздрогнула и ощутила спиной его тело, крепкие мускулы и мягкую плоть. Более реальное, подлинное, желанное, чем что-либо в моей жизни.
— Ты должна быть осмотрительной, Джо. Теперь я не могу тебя защитить…
— Просто будь со мной, — промолвила я. — Ведь это ты можешь, правда? Просто будь.
Его руки спустились мне на плечи, скомкали тонкую газовую ткань, приподняли над моей кожей и отпустили.
— Если я это сделаю, ты умрешь.
— Я что-нибудь придумаю.
Его губы коснулись сбоку моей шеи обжигающим поцелуем.
— Я знаю, что ты попытаешься. Но ты должна обещать, что, когда настанет время, сделаешь правильный выбор. Отпустишь.