Наташа, не реви! Мы всё починим

Рам Янка

Леплю снежок, запускаю в кота.

– Фу! Нельзя...

Снежок пролетает мимо. Кот, проводив его взглядом, продолжает пакостить.

Вот же зловредная тварь.

Запускаю ещё один.

– Вы ненормальный?!
– выскакивает Наташа.

Снежок прилетает плоскомордому ровно в тот момент, когда он смыкает челюсти на проводе.

Щелчок!

Кота разрядом откидывает от корзины. Шокированно встряхивает головой и заваливается набок. Гирлянда моргнув, гаснет.

Наташа оборачивается, в шоке взирает на кота.

Отряхиваю

руки от снега.

– Ну всё, пиздец... Скорую вызывать?

Кому-то из нас троих точно сейчас понадобится!

Наташа

– Сева...
– подбегаю к коту.
– Сева!

Поднимаю на руки.

– Вы что наделали?..
– шепчу я, теряя голос от ужаса.

Чем он в него кинул?!

Сева - это всё, что у меня осталось. Он, конечно, очень проблемный питомец, но бесконечно преданный мне!

И сейчас это "всё", не подавая признаков жизни лежит вялой тряпочкой у меня на руках.

А Сева - это, может быть, последнее, что заставляет меня подниматься по утрам, имитировать жизнь и хотя бы раз в неделю выходить из дома, чтобы купить ему крольчатины.

Потому что, остальная моя жизнь как-то внезапно закончилась.

Я оказалась на ее обочине, облитая грязью проезжающего мимо свадебного кортежа моего бывшего мужа. Наш развод еще не состоялся, а они уже активно готовятся к свадьбе.

Я ее знаю. Это молоденькая аспирантка с нашей кафедры, которая в прошлом году приехала из Еревана. С красивым восточным именем Анаит.

И пока я бегала по врачам, пытаясь забеременеть, она пила со мной чай в перерывах, носила мне свои статьи на рецензию, улыбалась и льстила, а ещё трахалась с моим мужем, заведующим нашей кафедры. Пока я читала за него лекции по социальным союзам, отношениям, связям… Ведь Слава так устаёт на своей должности!

Так прозаично, что тошно...

И очень стыдно. Но почему-то не им, а мне!

Я узнала обо всем, когда родственники из ее диаспоры пригрозили Вячеславу публичным скандалом, если он не женится на уже глубоко беременной от него Анаит. Видимо, до этого он уворачивался как мог. Слава никогда детей не хотел... И уговаривал меня как можно дольше оттянуть их появление.

Я в этот же день уволилась, молча собрала вещи, забрала кота, сама подала на развод и... и "стою теперь на обочине, вся в грязи", со справкой о недостаточности яичников, и приговором, что у меня больше нет годных яйцеклеток. И мне детей не полагается. Я чувствую себя ничтожеством.

И, да, теперь я - та самая Наташа, с котами. Вернее, с одним, который прямо сейчас умирает на моих руках.

И я знаю, что скорая не приедет… И мне хочется только тихо повыть.

Внутренняя истерика, которую гордость не позволила мне выплеснуть на мужа, опять прорывается. Стоя на крыльце и прижимая Севу, я судорожно рыдаю навзрыд перед этим грубияном, который смотрит на меня как на городскую сумасшедшую.

– Господи...
– обращая усталый взгляд к небу, недовольно цокает он.

Подтягивается

на заборе, открывает засов с моей стороны.

Быстро подходит ко мне.

– Давай сюда!

Выдергивает из моих рук кота.

– Ты чо симулируешь, плоская морда?
– встряхивает его.
– Тут тридцать шесть вольт максимум!

Шокированно вскрикиваю.

Сева, пронзительно мявкнув, вдруг оживает, испуганно бьёт задними ногами, разрывая рукав черной куртки.

Фирменной мембраны!
– отмечаю я про себя. А ты, Наташа, безработная теперь. У тебя денег в кошельке только на кролика.

Тугой пружиной Сева выпрыгивает из рук "реаниматолога" и скачками скрывается за домом.

И я не знаю, наорать сейчас на этого грубияна, поблагодарить его или извиниться за куртку, и оплатить нанесенный ущерб.

– Зайди в дом!
– свирепо указывает пальцем на мои голые ноги.

Обуться я не успела, так выскочила...

– И выпей уже успокоительное какое-то, что ли!

Растерянно стою, обнимая себя руками. Мокрое лицо стынет на ветру.

– Есть у тебя?

Киваю, поджимая дрожащие губы и шмыгая носом.

– Чтобы выпила. Двойную дозу.

Отключает гирлянду.

– Пожара нам ещё на Новый год не хватало...
– ворчливо.

Уходит, прикрывая за собой дверь.

Глава 2 - Пожара-то нам и не хватало для счастья

Александр

Разгрузив пакеты, открываю себе бутылочку Чешского, и прихватив сигареты, ухожу во двор.

Включаю на телефоне музыку. Ныряю под капот тачки. Проводка что-то выдает спец эффекты. Надо посмотреть...

Темнеет, включаю уличный фонарь.

Слышу за воротами сначала звук тачки, потом знакомый смех. Дети приехали - дочь со своим Шмелёвым. Эх, скоро моя маленькая девочка фамилию поменяет...

– Папочка, мы приехали!
– заходит во двор Лиза с пакетами.

Забираю у неё из рук.

– А Ромка где?

– Тут я, - заносит большую ёлку.

Втыкает в снег. Пожимаем руки.

– Мы решили тебе нарядить дом. Ты же сам поленишься...
– щебечет Лиза.
– И пирог испеку тебе, салатик сделаю. Мы к тебе первого часам к двенадцати приедем.

Румяная, улыбающаяся. Очень мать сейчас напоминает.

– Папа, а я на права сдала!

– Молодец, - хмурюсь я.
– Ромка, за руль не пускать.

– Ну, пап!

– Нахрена тебе права? Женщину должен муж возить. У тебя Шмель, вон, есть. Да и машина у вас одна на двоих.

Ромка тискает ее, обнимая сзади.

– Так!
– морщусь я.
– Прекратить немедленно вот это всё.

Жутко меня раздражает, когда мою дочь лапают и облизывают. Я ей вот ещё "вчера" косы плёл и в ванной купал. И она для меня всё ещё ребёнок. А он на неё как кот на сметану смотрит, взглядами своими восемнадцать плюс!