Наташа, не реви! Мы всё починим

Рам Янка

Будут там сейчас обжиматься...

– Ромка, бери пиво и давай, помогай. Там безалкогольное есть. Ты ж за рулём. Лиза, иди в дом.

Ромка цокает, закатывая глаза.

– Ну Александр Михалыч... Чо вы опять начинаете? У нас свадьба через две недели, вообще-то!

– Давай-давай... Не бесите батю. Не при мне вот это всё.

Мы копаемся в проводке, Лиза феячит на кухне, периодически переглядывается со Шмелёвым через окно.

– Папа, - открывает окно Лиза.
– Тебе пирог морковный

с грецким орехом или грушу с безе?

Зависаю, почесывая в затылке. Оба люблю.

– Сама выбери.

– Тогда, я тебе морковный сделаю, а ещё рулетики с грушей и сыром.

– Вот, Ромка, видишь, какое тебе сокровище отдаю. Чо ты лыбишься? Цени мою щедрость.

– Да ценю я...

Из приоткрытого на проветривание окна вкусно и уютно пахнет выпечкой. На окне появляются какие-то новогодние наклейки - снежинки, блестки…

– Куда?!
– перехватываю Ромкину руку, - провод под напряжением. Одного кошака сегодня уже щелкнуло...

– Какого?

– Да у соседки... Въехала тут барышня со странностями...

– Кстати, Александр Михалыч, а Вы на свадьбе один будете или?..

– Один.

– Лиза расстраивается, что Вы всё время один.

– Ну я может и не "всё время', но на такое серьезное событие с посторонним для Лизы человеком точно не пойду.

– Понятно.

За забором долго орет кошак. Нервно и истошно. Уверен, опять этот плоскомордый. Вот же образина зловредная.

– Чего он орет так?.. Подержи тут...

– Может, случилось что-то? Застрял или с дерева слезть не может...

– Нет там дерева.

Закрутив все на место, закрываю капот. И с удивлением смотрю на своё лобовое, в котором мелькают отраженные оранжевые блики.

– Не понял...

Разворачиваюсь.

Из-за моего высокого забора, видна только соседская крыша. И по ее краю пляшут яркие языки пламени.

– Мать твою...
– волосы по телу становятся дыбом.

Ромка оборачивается следом.

Переглянувшись, срываемся с места...

Наташа

Дом, в который я сейчас живу, не мой. Он достался моему мужу в наследство от отца. И мы давно планировали сделать капитальный ремонт и продать его.

Но коль уж нашу однокомнатную квартиру, которую я столько лет превращала в семейное гнёздышко атаковала хищная птица Анаит, временно поживу здесь. А после развода поделим квартиру и что-то буду решать.

Сил мне хватило привести в относительный порядок только кухню-столовую. Никакого ремонта я не делала, только отмыла все, что смогла. В доме не жили много лет...

Здесь, на диванчике мы и живём теперь с Севой. Остальные комнаты я закрыла. Так как котел в доме не работает, а нашего тэна хватает только чтобы обогревать кухню.

Себе я практически не готовлю, обхожусь яйцами, ряженкой и

яблоками. Засовываю все через силу пару раз в день. Внутри горит тугой ком, обиды и стыда. От него круглосуточно тошнит.

Единственный плюс в происходящем - лишние несколько килограмм, появившиеся после терапии гормонами растворились без следа.

Эти гормоны просто ужас какой-то. Так плохо, как на них, я не чувствовала себя никогда в жизни. Бесконечный тяжёлый пмс, жор, головные боли и отвращение к сексу.

Но я бы вытерпела это ещё раз, если был бы шанс родить ребёночка.

Открываю на телефоне сообщения. На автомате тыкаю на рабочий чат кафедры.

"Коллеги, по сколько будем скидываться на подарок Анаит Суреновне к рождению ребенка? Она сегодня родила девочку! Не забудьте поздравить.”

С горечью несколько раз перечитываю сообщение.

Девочку...

Боже, ну почему так несправедливо? Чем я так провинилась?!

Выхожу из чата. И отупевше брожу по комнате, не зная куда себя приложить.

Мои редкие попытки начать жить нормально заканчиваются провалом. Как, например, попытка украсить дом к Новому году. Я даже гирлянду купила...

Открываю бутылочку с успокоительным. Как приказал сосед. От этого успокоительного мне тоже не очень... Но я хотя бы крепко сплю.

На телефоне вызов. Слава. Мы не говорили с ним с тех пор как я уехала.

Дергаюсь от противоречивых ощущений. Хочется проигнорировать. Но это как-то не зрело...

Тебе тридцать пять, Наташ, ты кандидат и доцент. Ну смешно это, бегать теперь от него. Надо как-то по-взрослому это всё пережить. Культурно.

По-взрослому у меня совсем не получается. Я чувствую себя неуверенной девочкой, беспомощной, с серой пеленой неопределенности вместо будущего. Я никогда не жила одна. Сначала, с мамой, потом вышла замуж. Я никогда не оставалась с миром один на один. Это очень непросто...

Но мужу моему об этом знать совершенно не обязательно.

– Да, - спокойным голосом отвечаю на вызов.

– Наташ, привет...

– Привет, - делаю на автомате глоток из бутылочки приторной мятной жидкости.

– Как ты?

– Ближе к делу, будь любезен.

– Тут такая история, Наташ... Нам в однокомнатной втроём будет тесновато и... Я знаю, что ты сейчас живёшь в доме отца. Но мы с Анаит решили, что неплохо бы там сделать ремонт, чтобы мы смогли туда переехать.

Делаю, морщась, ещё глоток. Руки трясутся... Как тяжело говорить с ним! Как тяжело это слушать!

– Мм... Ты решил отдать мне квартиру. Благородно.

Слава с Анаит отобрали у меня не только дом, но и работу, мою среду. Потому что все теперь там в курсе ситуации. И мне омерзительно общаться с коллегами, зная, что все это обсуждают за спиной.