Наука, философия и религия в раннем пифагореизме
Шрифт:
Гераклиду Понтийскому, бывшему сначала членом Академии, а впоследствии и аристотелевского Ликея, также было что сказать о пифагорейской науке. По сообщению Диогена Лаэрция, он сам слушал пифагорейцев (D.L. V,86 = fr. 3) и написал специальное историческое сочинение ???? ??? ??????????? (fr. 22). Хотя Вер ли относит к этой книге лишь два сообщения о запрете на употребление в пищу бобов (fr. 41-42), можно полагать, что ее тематика была гораздо шире. Судя по тому, что областью особого интереса Гера-клида была астрономия, [469] причем некоторые его теории совпадали с пифагорейскими, [470] не исключено, что в этом сочинении обсуждалась и пифагорейская космология. Впрочем, Гераклид мог писать о ней ив других своих книгах.
469
С его именем связано несколько интересных астрономических гипотез. См.: Evans P. The Astronomy of Heraclides Ponticus, CQ 20 (1970) 102-111; Neugebauer О. On the Alleged Heliocentric Theory of Venus by Heraclides Ponticus, A JP (1972) 600 ff; Flamant J. Un temoin interessant de la theorie heliocentrique d'Heraclide du Pont, Hommages a J. Vermasseren. Leiden 1978, 381-391; Eastwood B. S. 'The Chaster Path of Venus' in the Astronomy of Martianus Capella, AIHS 32 (1980) 145-158.
470
См.,
Если от Филиппа Опунтского дошло лишь одно краткое упоминание о пифагорейской астрономии (58 В 36), то от преемника Платона на посту главы Академии Спевсиппа сохранился довольно большой (более 70 строк) фрагмент из сочинения «О пифагорейских числах», дошедший до нас в позднеантичном трактате «Теологумены арифметики» (fr. 28). [471] Автор «Теологумен» пишет о том, что сочинение Спевсиппа состояло из двух частей: в первой обсуждались различные виды чисел (линейные, многоугольные, плоские и телесные), пять правильных многогранников, пропорции и прогрессии, а вторая, отрывок из которой цитируется, была посвящена свойствам первых десяти чисел. Каково происхождение этих математических сведений? Л. Таран, стремящийся, насколько это возможно, подчеркнуть оригинальность Спевсиппа как мыслителя, не может, тем не менее, оспорить тот факт, что он использовал здесь пифагорейский источник (хотя в ряде мест высказывал и свои идеи) и что название «О пифагорейских числах» принадлежит самому Спевсиппу. [472] Ряд проблем, рассматриваемых Спевсиппом, относится уже к IV в. (например, пять правильных многогранников, соответствие точка-линия-плоскость-тело), [473] но материал, касающийся теории чисел и пропорций, вполне может быть отнесен к пифагорейской математике рубежа VI-V вв. [474] Вероятно, Спевсипп использовал какой-то пифагорейский трактат или учебник, преимущественно арифметического содержания.
471
Подробный разбор текстологических проблем см.: Taran. Speusippus, 259 ff.
472
Ibid.
473
Ibid., 265 f.
474
Heath Т. L. A History of Greek Mathematics. V. I. Oxford 1922, 75 f.
Из учеников Платона наибольший интерес представляет для нас Аристотель. Хотя сохраненные им сведения по истории науки поддаются более однозначному толкованию, чем его интерпретация философии пифагорейцев, мы сталкиваемся и здесь с его особой манерой в изложении учений этой школы. [475] В дошедших до нас трактатах Аристотель лишь дважды упоминает Пифагора (Met. 986 а 30; Rhet. 1398 b 14), [476] причем без видимой связи с его научными занятиями. Впрочем, фрагменты утраченных сочинений Аристотеля показывают, что ему было все же известно об исследованиях Пифагора.
475
Подробней о проблемах, с которыми встретился Аристотель при анализе пифагорейских учений, см. ниже, V,1.2.
476
Автора «Большой этики», в которой кратко говорится об этическом учении Пифагора (ММ. 1182 а 12), принято относить к первому поколению перипатетиков.
Так, в частности, в двух отрывках из его «Протрептика» говорится об общем отношении Пифагора к науке: «Для чего именно из всех существующих вещей природа и бог породили нас? Пифагор, когда его об этом спросили, ответил: 'Чтобы наблюдать за небосводом'. Обычно он говорил о себе, что он наблюдатель природы (?????? ??? ??????) и ради этого пришел в мир» (fr. 18). «В соответствии с этим аргументом, Пифагор был прав, говоря, что всякий человек создан богом для приобретения знаний и наблюдения» (fr. 20). Эти изречения, привлекаемые Аристотелем для обоснования идеала ???? ??????????, не могут, разумеется, сколько-нибудь точно воспроизвести учение Пифагора. [477] Тем не менее они отнюдь не противоречат тому образу философа и ученого, который рисуют источники V-IV вв. Вполне вероятно, что подобные идеи могли быть сохранены в традиции пифагорейской школы и восходить ко времени ее возникновения. [478]
477
Сходное изречение приписывается и Анаксагору (Prot. fr. 19).
478
См. ниже, V.2.
В другом фрагменте Аристотеля мы читаем следующее: «Пифагор, сын Мнесарха, первоначально посвятил себя занятию математическими науками, в частности числами, но впоследствии не удержался и от чудотворства Ферекида» (fr. 191). Принадлежность этих слов Аристотелю многократно оспаривалась, [479] но до сих пор никаких убедительных аргументов contra приведено не было. Следует признать, что Аристотелю, как
479
Heidel. Pythcgoreans, 8 f; KR, 218; Philip, 23; Burkert, 142.
Ряд свидетельств Аристотеля проливает свет на древнепифагорейскую космогонию (Met 1091 а 12; Phys. 203 а 1; 213 b 22; fr. 201) и на знаменитую доктрину о небесной гармонии (Met. 986 а 2; De coelo. 290 b 12; fr. 203). Имя самого Пифагора здесь не упоминается, но это говорит лишь о том, что Аристотель, не имея в руках ни одного из его сочинений, предпочитал писать в общем о «пифагорейских» теориях, не приписывая ничего конкретно основателю школы. Там, где он мог опереться на письменные источники, его суждения более определенны, например в случае с Алкмеоном, Гиппоном или Архитом. Впрочем, частота упоминания имен пифагорейских ученых отнюдь не говорит о степени знакомства Аристотеля с их сочинениями. Книга Филолая была ему, несомненно, известна, однако его астрономическую теорию Аристотель представляет просто как «пифагорейскую», сам же Филолай упоминается лишь однажды (ЕЕ. 1225 а 30), причем без всякой связи со своими учениями.
Подавляющим большинством сведений о пифагорейской науке мы обязаны перипатетикам и их интересу к научным и философским взглядам своих предшественников. В отличие от Аристотеля, который смотрел на досократиков преимущественно с точки зрения своей собственной философии, его учеников больше интересовал исторический аспект проблемы. [480] Среди богатого материала перипатетиков особую ценность представляют фрагменты Евдема Родосского, автора первых историко-научных исследований по математике и астрономии, [481] охватывающих период с VI по IV в. Евдем использовал целый ряд ранних научных и доксографических сочинений, и не случайно все последующие авторы, интересовавшиеся историей раннегреческой науки, основывались почти исключительно на его трудах. К счастью, они сохранялись вплоть до конца античности, так что еще в VI в. н.э. Симпликий мог процитировать обширный пассаж из «Истории геометрии», касавшийся Гиппократа Хиосского.
480
Констатация этого факта имеет мало общего с бытующей ныне тенденцией отрицать у Аристотеля всякое понимание досократиков (см., например: Capizzi A. The Cosmic Republic. Amsterdam 1990). Его можно упрекать в недостатке историзма, но никак не в отсутствии последнего. Это особенно очевидно, если сравнивать его с Платоном. См.: Guthrie W. К. Ch. Aristotle as a Historian of Philosophy, JHS 77 (1957); Fritz K. von. Aristotle's Contribution to the Practice and Theory of Historiography, UCPP 28 (1958).
481
?????????? ??????? (fr. 133-141), ?????????? ??????? (fr. 142), ??????????? ??????? (fr. 143-149).
Как и его учитель, Евдем предпочитал писать с пифагорейцах в целом, хотя в его знаменитом «Каталоге геометров» и дается обобщенная характеристика вклада в математику самого Пифагора. В частности, здесь говорится следующее: «Пифагор преобразовал философию геометрии, придав ей форму образования свободного человека» (fr. 133). Несмотря на многочисленные возражения против аутентичности этого пассажа, [482] большинство специалистов принимает сейчас, по крайней мере, данную его часть. Действительно, было бы весьма странным, если бы Евдем, перечисляя известных математиков, обошел молчанием Пифагора. Будучи хорошо осведомленным о геометрии Фалеса (fr. 134, 136), он вполне мог узнать о Пифагоре хотя бы столько, сколько знали о нем Аристотель (Met. 985 b 25; fr. 191) и Аристоксен (fr. 23). [483]
482
Суммированы в: Burkert, 409 ff. Критику подхода самого Буркерта см.: De Vogel. Philosophia, 86 ff.
483
Подробней об этом см. ниже, IV,2.3.
Отмеченное еще Фогтом совпадение процитированных выше слов с пассажем из Ямвлиха (Comm. math, sc., p. 70) [484] не может служить доказательством того, что Прокл, не найдя ничего у Евдема о Пифагоре, вставил в каталог слова Ямвлиха. Естественней полагать, что у Прокла и Ямвлиха был общий источник, а именно — Евдем. В сущности, упоминание Евдема о том, что Пифагор придал математике форму образования свободного человека, совпадает с тем, как характеризуют пифагорейское образование Аристотель (Met. 985 b 23) и Аристоксен (fr. 23).
484
Vogt ?. Die Geometrie des Pythagoras, Bibl. mathematica 19 (1909) 31.
Два следующих фрагмента Евдема также связаны с математикой. Первый из них (fr. 136) приписывает пифагорейцам доказательство теоремы о том, что в любом треугольнике сумма внутренних углов равна двум прямым (Eucl. 1,32); эту теорему можно отнести к самому раннему этапу пифагорейской математики. Второй называет пифагорейцев авторами теории приложения площадей, составляющей основу II книги Евклида: ???? ??? ??????, ????? ot ???? ??? ???????, ??? ??? ??? ??????????? ?????? ???????? ????? (fr. 137). Слова о древности открытия принадлежат несомненно самому Евдему [485] и вместе с собственно математическими аргументами, говорящими о том, что эта теория была создана до Гиппократа Хиосского, позволяют отнести ее к первой половине V в. [486]
485
Pace Burkert, 451 n. 21.
486
Верли помещает fr. 137 перед фрагментами о Гиппократе. См. также: Heath. Mathematics I, 150; van der Waerden. Science, 118 ff.