Навь Остров. Территория забытых богов
Шрифт:
Побродив по поскрипывающему деревянному полу, оставляя четкие следы на пыльной поверхности, друзья встали как вкопанные у небольшого пятачка возле большой, наполовину застекленной двери, врезанной в фронтон крыши. На участке пола, примерно - два на три метра, раскинулся целый городок с миниатюрными домиками, мостами, тоннелями, парком с деревьями и кустарником, и речкой, по которой проплывали маленькие пароходики и баржа. Все было вырезано из дерева, пенопласта, картона и оргстекла. Но это великолепие являлось только лишь антуражем, красивой окружающей средой для шикарной
Забыв на время обо всех проблемах и загадках, Матвей и Алексей, как десятилетние пацаны, с горящими глазами ползали на коленках по пыльному полу, что бы тщательней рассмотреть и пощупать руками все эти вагончики, домики, рычажки всякие, кнопочки, стрелочки...
– Эх, жалко батареек нет!
– Леха старательно отряхивал колени от пыли.
– Уверен, что это все работает. Модель немецкая, а точнее - ГДРовская. У моего отца была такая, он рассказывал. Ему дядя привез из Магдебурга, где он, еще в советское время, переводчиком работал.
– Контакты нужно подчистить, окислились все давно. А батарейки, скорее всего, тут расположены.
Матвей откинул крышу на здании вокзала. Контейнер для шести больших цилиндрических батареек оказался пустым.
– Хорошо, что их нет, - возвращая крышу на место, сказал Алексей, - а то бы вытекли, и все вот эти контактные пружинки были бы съедены. А так - вставляй новые элементы питания, и - вперед!
– Обязательно запустим ее, Лех, обязательно! Только вот с делами поважней закончим.
Затем друзья рассматривали великолепные авиамодели, подвешенные над маленьким городом. Это были невесомые планеры, плоскости крыльев и хвостового оперения которых были оклеены папиросной бумагой, и, даже, кордовая модель с двигателем внутреннего сгорания.
Наконец, внимание друзей привлек большой телескоп, установленный на деревянной треноге.
– Смотри, Мот, он ведь тоже самодельный! Да, не зря, как рассказывала Галина Николаевна, вся ребятня в селе к Анатолию тянулась! У него ведь, кроме всего прочего, и руки золотые были!
Корпус телескопа-рефрактора был изготовлен из стеклоткани, пропитанной эпоксидным клеем, в объективе использовались линзы от очковых стёкол. Тренога, судя по всему, была от какого-то геодезического прибора.
– Ну-ка, глянем в этот кустарный прибор!
– Алексей, поискав глазами, поднял с пола кусок какой-то ткани, несколько раз встряхнул ее, затем тщательно протер ею объектив и окуляр. После этого он отодвинул щеколду и распахнул дверь.
– Во-о-от, совсем другое дело! Смотри-ка, Мот, "притягивает" знатно. Пятидесятикратное увеличение, не меньше! Это я тебе, голуба, говорю как опытный фотограф! Тоха этот, я тебе скажу, если и не гением был, то очень талантливым человеком! Смотри-ка - все,
– Слушай, Лех, я же всю жизнь о телескопе мечтал! Дай посмотреть, а?! Лех!
– В голосе Матвея зазвучали по-детски капризные нотки
– Погоди, старик! Сейчас! Во! Смотри - холм наш, на котором мы тусили. Тополя...
– Алексей медленно сместил телескоп левее.
– А вот и... Матвей, смотри!!!
Леха, с ошарашенным видом, отстранился от прибора, уступив место другу, который тут же "присох" глазом к окуляру.
Вдоль ручья, у холма, где недавно друзья устраивали пикник, все той же бессмысленной походкой, прогуливалась девушка в длинном белом платье.
– Это она?!
– Наша "прекрасная" незнакомка, чья настоящая сущность запечатлена моим фотиком!
Не сговариваясь, парни бросились к лестнице.
– Что за фигня, Матвей, где это мы?! Как мы здесь очутились?!
Действительно, местность, где находились друзья, мало была похожа на ту, которую они привыкли наблюдать в окрестностях Дубравино.
Все вокруг было покрыто, в основном, серо-зеленым мхом, но были и участки, заросшие странной травой, покрытой клочьями какого-то пуха. Больших деревьев не было вообще, в поле зрения попадались только небольшие кустарники, одиноко растущие низкорослые ели, чахлые березки да ивы с ольхой. Отовсюду мерзко пахло гнилью, легкий ветер периодически пригонял и другие, не боле приятные запахи.
То тут, то там, среди мха и травы блестели маленькие лужицы застойной воды, и весь ужас положения друзей состоял в том, что они оба стояли по пояс в воде посреди одного из таких озерец, медленно в него погружаясь.
– Хрен его знает! Леха, а ведь мы, похоже, тонем!
Пока парни осмотрелись и до конца осознали свое состояние, вода, которая уже больше напоминала мутную жижу, достигла груди. Алексей заметался, стараясь дотянуться до ближайших пучков травы.
– Тихо, тихо! Не дергайся! Замри! Так мы быстрее уйдем на дно! Мы в трясине, Леха!
– Да я уже понял! Что делать, старик?!
– Сейчас, погоди. Только прошу - не дергайся. Нужно найти поблизости чего ни будь - попрочней, деревце, например.
Но сколько друзья не озирались вокруг, ухватиться было не за что. Даже трава была слишком далеко. А вода дошла уже до горла.
– Леха, дружище, прости меня.
– Мрачно произнес Матвей, когда понял, что надежды выбраться из трясины - никакой и они доживают свои последние минуты.
– За что?
– С таким же отрешением в голосе спросил Алексей.
– За то, что впутал тебя в это все, из-за чего ты сейчас...
– Да? А если бы ты был на моем месте, а я на твоем, то ты не стал бы мне помогать? Так что давай не будем...
Вдруг до слуха друзей, оцепеневших от ужаса из-за близости неминуемой гибели, донесся лай собаки.
– Собака, Леха, слышал?! Где-то недалеко! Значит и люди где-то рядом! Эй, по-мо-ги-те!!!
– Мы здесь!!! Сюда!!!
– Вторил другу Алексей, задирая вверх подбородок, до которого добралась болотная жижа.