Наваждение Монгола
Шрифт:
Неужели он и это продумал? Понял меня настолько глубоко?!
Дал понять, что могу быть свободной, впервые не думать ни о чем, кроме себя самой, своих чувств, желаний, стремлений…
Восточный мотив вливается в меня и мне почему-то кажется, что я та самая Шахерезада, рассказывающая свои сказки в надежде выжить, прожить еще хоть одну ночь. И так создается сказка длинною в тысячу и одну ночь…
Опять встречаюсь с янтарной бездной.
И в душе зарождается вопрос, а есть ли у меня с Монголом та самая тысяча
Сколько проживет невеста Айдарова? Сколько времени мне отмерено?
Поднимаю руки вверх, приподнимаю то одно плечо, то другое, заставляя длинные украшения на лифе платья звенеть
Музыка струится на кончиках пальцев, которыми я начинаю щелкать, подбивая ритм, играю бедрами, рвано, резко.
И его взгляд подхлестывает, заставляет ощущать себя настоящей искусительницей. Именно сейчас для Монгола существую только я.
Чувствую это и улыбаюсь.
Наконец, вскидываю руки и опускаюсь на ковер с самым последним ударом затихающей дождевой дроби, которую слышу в восточном мотиве. Затихаю. Растворяясь в своих ощущениях, улетая в свой тайный мир, который рушится в момент, когда я распахиваю глаза и встречаюсь с янтарной бездной, которая обрушивается на меня со всей своей мощью…
Он успел подойти и сейчас нависает надо мной скалой. Ловит меня за ладони и поднимает, словно пушинку.
Наклоняет ко мне лицо и уже в следующую секунду сильные губы обрушиваются на мои, заставляют сердце биться через раз.
Умелый рот атакует, лишает воздуха, а я горю в его руках, которые скользят по моему телу, заставляя мурашки бежать, сходить с ума, пока его руки очерчивают изгиб моего тела.
Такое ощущение, что равновесие теряю и сорвусь, если отпустит меня сейчас. Отпускает на мгновение, чтобы прошептать:
– Так же и в клубе отжигала… Всех с ума свела.
У меня в горле пересыхает. Превращаюсь в пепел под этим обжигающим взглядом.
– Танцевать – это все, что мне осталось, — растягиваю губы в улыбке. – Когда все рушится и босые ступни обжигают битые стекла, мне остается только этот вид протеста.
– Сумасшедшая, отчаянная девчонка…
Проговаривает с такой странной интонацией, что на мгновение чудится в этом голосе восхищение, а до меня с запозданием доходит, что он все знал, выяснил и, видимо, смотрел видео из клуба.
Иначе…
Черт.
Немного становится стыдно, я ведь действительно в тот злополучный день слетела с катушек.
Прищуривает свои янтарные глаза, касается пальцами моего влажного лба, убирает прилипшие волоски.
За спиной вырастают крылышки, от его взгляда, от того, что мне очень хочется думать, что я сразила этого мужчину своей бесшабашной дерзостью.
Он дал мне шанс показать себя, он не выдержал и сам подошел…
Глупая
– Теперь ты позволишь мне позвонить домой?
Приподнимает мой подбородок, и я сама подаюсь вперед, сердце рвется к Монголу несмотря ни на что, а он смотрит задумчиво, с жадностью рассматривает и в это самое мгновение сердце пропускает удар.
Предчувствие надвигающейся бури отбивает неровный ритм, и улыбка меркнет на моих губах…
– Нет.
Отвечает ровно, а до меня не доходит. Моргаю раз, другой.
– Что?
Повторяю, как последняя идиотка, и Гун оглушает:
– Мой ответ: нет.
Дергаюсь, чтобы отстраниться.
– Ты… ты ведь сказал, что позволишь…
– Та сама решила показать гонор, а я показываю тебе, что, когда идешь на сделку, надо слышать, что именно тебе говорят в ответ на твое предложение…
– Но как же…
– Я не дам тебе позвонить домой, Ярослава. Это не обсуждается.
– Но ты ведь сказал…
– Вспомни, что именно я тебе сказал. Формулировку.
Думать в этих горячих руках получается совсем плохо, пытаюсь вспомнить нашу перепалку.
Ведь он ничего не ответил на мое предложение. Промолчал…
Прикусываю в раздумьях губу, а он касается пальцем, ласкает и заставляет отпустить собственную плоть, не впиваться в нее зубами.
– Я не люблю, когда ты кусаешь губки, Алаайа.
– Прикажешь избавиться от привычки?! – фыркаю, закатив глаза.
– Нет, почему же, ты можешь продолжать, но каждый раз, когда ты это делаешь, будишь во мне желание самому попробовать тебя на вкус. Хочешь привлечь мое внимание, продолжай в том же духе, душа моя.
Раздвигает губы в улыбке.
– Я дам тебе гораздо большее, чем просто звонок… То, чего ты так жаждешь…
Опять меня что-то смущает в формулировке Монгола, но она ускользает от сознания. Я оглушена.
– Что?
Шепчу и распахиваю глаза, чтобы вновь утонуть в янтарной бесконечности. К вниманию Монгола невозможно привыкнуть. Он смотрит так, словно душу вынимает.
Проводит большим пальцем по моей щеке, стирает влагу.
– Алаайа, почему именно ты, почему из всех возможных женщин шакал выбрал именно тебя?!
Пожимаю плечами, у меня ответов нет. Хотя у самой есть аналогичный вопрос.
– Почему именно ты, Монгол? Почему именно ты ворвался в мою жизнь, как смерч, и разметал все на своем пути?
Разглядываю, как языки пламени играют на лице мужчины, придавая Гуну загадочность. Он сильно похож на варвара из старых сказок. Словно ожил и сошел с древних фресок.
Все в нем кричит о его силе, власти, богатстве и уверенности в себе. Он искушен, грешен и до безумия привлекателен. Наклоняется ко мне, и мое сердечко сладко трепещет.