Найтблюм: Признаки жизни

Блэкуотер Мэри

– Кто же это может быть? – внезапно подал голос Хью, сделав два шага навстречу риэлтору и оказавшись рядом с дамами.

– Скажите, пожалуйста, – сказал Хэмминг, – кто ближе всех сидел к моему плащу во время игры, и мог иметь доступ к вашим карманам, а ещё важнее – женским сумочкам до игры? Ведь я уверен, что для того, чтобы пройтись как минимум трём людям по карманам и сумочкам нужно было это сделать ещё до того, как мы отправились сюда. Скорее всего пока все были в доме.

– Хватит вам устраивать этот цирк! – вдруг подала громкий голос Марша, приподнявшись со скамьи. – Вы что не видите, что

этот человек не виноват!

– Но мы пытаемся понять кто? – сказал Ричард, обернувшись к матери. – Ты ведь ничего не видела?

– Мне и не нужно видеть, – прокряхтела старуха. – Мне достаточно знать, что ваш мистер Хэмминг ни в чём не виноват. Но кое-что я всё-таки видела. Заметила, как кое-кто другой рылся в сумочках с утра, а потом залез в карман к вашему риэлтору во время перерыва? Довольны?

От такого заявления присутствующие ахнули от удивления, а Хью сделал шаг назад.

– Сначала я думала, что этот человек отряхивает, уроненный им же плащ, – продолжила Марша. – Но что-то уж слишком долго он это делал.

– Он? Значит это был мужчина. Но кто? – сказал Гринхэлм.

– Никаких «но», – устало проревела старуха. – Я хочу чтобы меня немедленно отвезли обратно в дом. И я хочу чтобы это сделал мистер Хэмминг. Потому что я ему верю, в отличие от некоторых из вас. Вы меня слышали? Или мне повторить?

С этими словами Марша грозно уставила руки в боки и ссутулилась.

– Ну что же, – сказал устало Гринхэлм после некоторой паузы, – Как скажешь, мама…

– Хэмминг, – обратился к риэлтору Ричард, – попрошу вас отвезти мою мать в дом, если вы не против.

– Почту за честь, – учтиво ответил Хэмминг. – Надеюсь, ко мне нет больше вопросов, мистер Гринхэлм?

– По сути нет, – хмуро сказал Ричард. – Но всё же нам нужно будет поговорить.

– Я думаю, что Хэмминг говорит правду, – заметил Альберт, но Ричард, похоже, пропустил его сова мимо ушей.

– Как скажете, Ричард, – сказал Хэмминг усевшись седло и помогая Марше взобраться. – Спасибо за игру, господа! Дамы, – он легонько поклонился стоящим группой женщинам и пустил лошадь шагом.

И снова Хэмминг ехал через рощу, уходя по тропинке глубже в серый лес.

Чёрные скрюченные ветки словно норовили дотянуться до лица.

Сидевшая перед ним старуха поправляла заботливо накинутый на неё плед с множеством кисточек по краям. Вместе с неспешным ходом животного какая-нибудь кисточка, то и дело норовила угодить старой леди в нос и вызвать неприятный взрыв чиха от которого разлетались посиживающие на ветвях вороны и передёргивало наездника.

Наблюдая за серым, разрисованным чернилами пейзажем из веток, обрамлявших извивавшуюся тропу, риэлтор вспоминал своего прапрадеда. Несколько примечательных фактов из истории его жизни, описываемой по большей части его дочерью, заключались в том, что Джоффри при всей своей жестокости и, как ни странно, высоком уровне интеллекта, временами страдал от серьёзных перепадов настроения. Что лишь подчёркивало его, усиливавшиеся со временем, ментальные отклонения.

Самым, наверное, примечательным и загадочным фактом из его жизни стала его смерть. Естественно, при таком характере, развивающихся отклонениях и сомнительном роде деятельности для Джоффри было бы сложно умереть

собственной смертью…

Прохладный ветерок, быстро превратившийся в запах старухи, ударил мускусом по обонянию наездника и отвлёк его от мыслей о своей родословной.

Поездка продолжалась в относительной тишине, не считая почихивания старухи.

Разбитый куб древнего фонтана проходил мимо. Риэлтор крепко держал поводья и старался вести коня в комфортном для Марши темпе, дабы избежать лишних покачиваний. Параллельно он размышлял о том, чем же мог вызвать внезапное расположение старушки, которое та, казалось, не испытывала даже к собственным детям.

– Вы можете быстрее ехать, – сердито гавкнула Марша, поёрзав на месте.

Хэмминг молча пустил коня трусцой.

– Ещё не хватало, чтобы я скончалась у вас на коленях, – буркнула сварливая старуха. – От вас несёт потом.

Риэлтор ничего не ответил.

Проезжая по полю и созерцая надвигающийся на него исполин тяжёлого здания поместья, Хэмминг приметил миниатюрное озерце, в котором уже подумывал прополоскать пренеприятнейшую старуху, но это были лишь невесомые мысли.

Он хотел лишь поскорее избавиться от Марши. А лучший способ сделать это – довезти её до места.

На каменных ступенях главного входа их уже ожидал дворецкий с лакеем.

Благополучно передав сварливую пассажирку Карсвеллу, Хэмминг, не особо дожидаясь благодарности, которой, собственно, и не последовало, вернулся и привязал скакуна к оградке. Похлопав коня по боку, он удовлетворённо наблюдал, как тот бодро задышал, встрепенувшись и дёрнув ушами, выпустил пар из чёрных влажных ноздрей, и ободрёно помотал головой с блестящей постриженной щёткой бурой гривы.

Погода портилась.

Найтблюм глянул на собиравшиеся над головой серые тучи и поспешил в дом.

Глава 8 Грохот

Решив снова взглянуть на портрет своего прапрадеда, он отправился в библиотеку. Там он снова испытал то же самое неприятное впечатление, потому решил в который уже раз пройтись по поместью в поисках приятных душе картин.

Но на всём протяжении его не оставляли мысли о прапрадеде. Он не мог точно дать себе отчёт, что вызывало в нём ощущения, которые он испытывал глядя на портрет Джоффри: странное, почти безумное, выражение лица; художественный приём с цилиндром или же кое-что, что он о нём знал. Конечно он не сказал Ричарду всё про своего предка. Ему было известно немного больше.

Вскоре риэлтору наскучило разглядывание картин и он поднялся по широкой лестнице, соединяющей второй ярус холла с коридором, ведущим к дверям просторной комнаты, в которой его разместили.

Проходя по коридору, он посмотрел в одно из высоких окон в сторону леса: лошадей не было видно. Гринхэлмы, видимо, не очень-то и торопились.

Хэмминг прошёл в свою комнату и переоделся. Одел строгие чёрные брюки, которые невидимая служанка отлично выгладила, о чём явно свидетельствовали чётко проглаженные стрелки. Обул чёрные классические туфли на шнуровке, надел свою любимую бледно-сиреневую рубашку и плащ, на который к счастью не попало ни единой капли грязи. Ещё раз посмотревшись в зеркало, он остался доволен и покинул комнату.