Найти и вспомнить

Уралов Александр

Да! Она с облегчением увидела, что на балу давно уже не было Алины с пушистиками - их увела спать старая няня… и вход в Страну пушистиков по-прежнему не был доступен никому, пусть даже сам проклятый Грызмаг притащит сюда свои огромные каменные кости. С Алиной был и ее любимый защитник Рассеянный Рыцарь. Воины сдерживали натиск вурдалаков по всему замку. А главное - на самом краешке восприятия она успела "схватить" образ-картину конницы старого барона, несущейся прямиком по главной дороге, в нескольких минутах скачки от замка…

Стоп! Это не все. О том, что помощь близко, она поняла сразу… и даже успела передать

всем эту радостную уверенность. Это хорошо… нет - это просто здорово, замечательно, чудесно! Это волшебно, в конце концов! Но было что-то еще… совсем-совсем далеко, практически на краю восприятия! Марина поняла, что увидеть это напрямую она не сможет. Это были образы, застывшие где-то на периферии зрения, как будто сбоку. Все равно, что заметить боковым зрением движение, но не успеть перевести взгляд.

Она упрямо стиснула зубы. Нет уж! Я заставлю себя увидеть все!

Она пыталась "развернуть" это видение так, чтобы разглядеть все в подробностях. Это давалось с трудом. Ехидная мыслишка билась в голове, как противный, надоедливый пульс: "А вот Ирка бы смогла! А вот Ирка бы смогла!" - и стоило больших усилий выгнать эту мысль вон. Марина представила себе, что эта дурная и удивительно дурно пахнущая мысль похожа на противного жирного таракана, упавшего в тарелку с манной кашей.

С брезгливостью она шарахнула по таракану огромной алюминиевой ложкой, и тогда он превратился в паука… ужасного обожравшегося паука, ползущего по детскому столику. "Надо позвать Медведя с маминой брошью на груди. Той самой, которая с некоторых пор была "Орденом За Храбрость Великого Прогонятеля Ужасного Паука". Именно он стукнул по Пауку короткими плюшевыми ножками, когда маленькая Маринка схватила его поперек туловища и с размаху шлепнула плюшевым Медведем по столику.

–  Нет, - с ненавистью прошептала Марина.
– Я достаточно повзрослела!

Она не хотела думать об Ирине плохо. Один раз Ирина "увела" от нее смерть. Пришло время платить по счетам.

–  Я не буду плохо думать о сестре, сказала она…

…глядя на полки, заставленные непонятными картонными коробками.

Ногам было холодно.

"Не хватает только авоськи с крышками", - подумала Марина. Да, все остальное было в наличии: заставленные стеллажи, пыльный цементный пол, тускло отблескивающие зеленым редкие лампы в проволочных сетках под потолком. И, конечно же, зеленый колдовской свет… правда, совсем тусклый в этот раз. Оглянувшись, Марина увидела тот же коридор, уходящий в зеленоватую мглу. Пол под ногами был теплым, как будто где-то в глубине под ним тлел неугасимый далекий огонь. Жаль, что туфли исчезли…

Ну, что ж, надо идти. Наверное, здесь без разницы, в какую сторону. Королева была на границе владений Грызмага, по-прежнему абсолютно ничего не помня о том, как две храбрые девочки когда-то спасли из Города Напрасно Умерших маленькую Алину. Если поразмышлять, то можно вспомнить, что в самый первый раз Марину вместе с крышками вытащила из этих подвалов сестра Ирина. А теперь звать на помощь было некого. Карла? Нет, ему нет сюда хода. По каким уж таким причинам, она не знала, но чувствовала, что бедный старый рыжий Карла не сможет спасти ее, появись сейчас здесь чудовище из тьмы.

–  Самой придется справляться, моя дорогая!
– сказала Марина, подражая голосу Кота, и слабо улыбнулась.

Она пошла,

осторожно ступая босыми ногами. Ничего не происходило. Постепенно мысли Марины вернулись к друзьям. Охотник! С каждым убитым вампиром проволока все глубже врастает в его тело, неумолимо пробираясь к сердцу. Сколько их там было? Сто? Тысяча? Бой кипел по всем помещениям первого этажа… а это значит, что нападающих была целая армия. Марина стиснула зубы в бессильной ярости - чтоб ты сдох, Грызмаг! Мало того, что ты забрал у меня сестру, так тебе еще понадобились мои друзья! Это уже не случайная смерть, подлое ты чудовище! Душам погибших в бою не место в твоем мрачном городе - так какого же дьявола тебе надо?

Наверное, ее ярость и всколыхнула просыпавшуюся память. Долго не дававшиеся, прячущиеся почти на грани ощущений, образы вдруг свободно и ярко развернулись в одну яркую и цельную картину. Ту, что таилась там, в "уголке зрения"…

…

–  Хорошо, что мы сбежали с этого карнавального мероприятия, - Алина щелкала пальцами по усику-снежинке своего украшения, которое уже сняла с головы.
– Как-то там все вдруг напряжно стало, правда?

–  Да, - Ванечка шел рядом с девушкой, размышляя как бы поделикатнее испросить разрешения взять ее под руку (или не стоит такие церемонии разводить?) - Но мы Марину Петровну оставили там одну и не предупредили даже, что уходим. Невежливо.

–  Да ну, Ваня, "невежливо"!
– Алина передразнила юношу.
– Там все наши остались. А ей вообще-то никто кроме Игоря Сергеевича и не нужен.

–  Алина, ну вот какая ты… язва, - Ванечка возмущенно задохнулся.
– У людей, может быть, чувства, а тебе все смеяться.

–  Чувства?
– девушка лукаво посмотрела на покрасневшего спутника.
– Ой, Ваня, а что это у тебя?
– Она дернула за кончик красного кушака, торчавшего из-под теплой куртки юноши, засмеялась и, уворачиваясь, выскочила на мостовую.
– Догоняй, рыцарь!

Алина, дразнясь, перебежала через дорогу на другую сторону узкой улицы. Остановившись посередине на разделительной полосе, она весело подпрыгивала на месте и размахивала своими "дурацкими" (сама так сказала!) снежинками на пружинках. Боковым взглядом Ваня заметил внезапно показавшийся из-за поворота тяжелый самосвал. Монстр не снижая скорости, приближался к девушке, а та, казалось, не замечала опасности. Все произошло как в кино, на замедленных кадрах. Ваня кинулся через дорогу. "Да что же я так медленно бегу?" - успел подумать он, и в следующее мгновение уже что есть силы толкнул Алину дальше. Они упали, обнявшись, перекатились к тротуару и замерли. Огромный рычащий грузовик промчался мимо. На середине мостовой остались грязные следы от шин. Ванечка вдруг представил, как раздавленное тело Алины лежит под этими следами, и ему стало нехорошо.

–  Вань, пусти, - Алина, прижатая телом парня к холодному асфальту, пошевелилась.

Они поднялись и молча начали отряхиваться. Алина поморщилась: болела ушибленная при падении коленка.

–  Больно?
– Ванечка, подняв с земли помятые пружинки-снежинки, протягивал их Алине.

–  Да нет, до свадьбы заживет. Ваня, ты же мне только что жизнь спас!
– Алина обняла его за плечи и неожиданно чмокнула в щеку.
– Спасибо, Ванечка!

Тот покраснел, как помидор на августовской грядке, и вдруг воскликнул: