Найти и вспомнить
Шрифт:
Они обогнули столб тьмы, в которой что-то сопело и откашливалось, увернулись от размахивающего рукой старика, задержав дыхание, проскочили мимо закутанных фигур. Последних становилось все больше. Они бесцельно брели по мостовой; стояли, не то оцепенев, не то медленно обдумывая свои тягучие мысли - она навсегда отвратили Марину от фильмов о зомби, которые через много лет пытался ее заставить смотреть муж. Она выросла, ни разу не вспомнив об увиденном… разве только в ночных кошмарах ей являлись эти улицы, но в таких, которые она, проснувшись, не помнила. Но где-то в самом дальнем уголке ее памяти они все-таки
Было страшно даже подумать, что можно прикоснуться к этим фигурам, но несколько раз девочкам проходилось проскальзывать мимо них, с ужасом чувствуя легкое прикосновение ветхой ткани, избегая всматриваться в закрытые ею лица… и все равно замечая под нею смутные очертания худых обострившихся лиц с безвольно отвисшими челюстями.
Сейчас сердце взрослой Марины было спокойно. Они шли с Рыцарем, уважительно уступая дорогу мертвым. Сейчас Марине казалось, что закутанные в саваны фигуры идут не угловатыми неровными шагами, а тихо плывут, почти не переставляя ноги. Они поворачивались к ним, живым, словно всматриваясь, и когда из рваной призрачной кисеи к Марине вдруг протянулась худая рука, она не стала отодвигаться. Рука робко коснулась ее рукава и безвольно упала. Сгорбленная фигура, казалось, безмолвно рыдала.
– Ты хочешь мне что-то сказать?
– тихо спросила Марина.
Фигура молча отплыла в темноту, так ничего не ответив. Марине почудился лишь протяжный вздох…
– Пойдемте, королева, - позвал ее Рыцарь Маренго.
– Они не могут говорить с нами, а мы можем лишь жалеть и оплакивать ушедших.
– Вы не всегда будете здесь, - не отдавая себе отчета, взволнованно воскликнула Марина.
– Вы уйдете к свету - каждый в положенный ему срок!
Где-то далеко во тьме с ненавистью пророкотал гром.
Две сестры пробирались по улице Города Напрасно Умерших. С тоскливым гулом вырастали башни и колыхались во мраке, тягуче меняя формы. Над головами вытягивались арки, истончались и вновь утягивались в стены, в которых медленно и неотвратимо исчезали окна, чтобы уступить место другим. Стрельчатые колонны, выступающие по бокам, плавились, формируясь в глухую гранитную стену с маленькими, почти средневековыми бойницами, казавшимися сгустками черноты на темной поверхности. Все бесшумно расплывалось, таяло, подобно вязкому черному воску, принимало другие формы и размеры… завораживало.
И только мощеная улица, по которой они ступали босыми ногами, оставалась такой же прямой. Маринка сонно думала о том, что уже и не помнит, как они попали в город. Вроде, по длинному тоннелю, или все-таки, перелезая через стену? Скорбные фигуры уже не пугали ее. Иногда ей казалось, что и она, закутанная в дырявый саван, плывет не чувствуя ног, туда, где должна предстать перед своим властелином, выполняя когда-то данную клятву. Давным-давно… может быть даже с рождения. Наверное, то же самое чувствовала и молчащая Ирина…
– Это город снов, - сказала Ирина.
– Противных, бесконечных, тоскливых снов. Помнишь, мы читали с тобой про Аид? Души умерших печалятся о земной жизни и жалуются Орфею и Одиссею.
Маринка молчала, слабо удивившись тому, что сестра еще размышляет о чем-то. Сама она уже почти забыла обо всем. Ее несло вязким
…и дернулась, получив пощечину.
– Маринка, ты что, спишь на ходу?
– яростно прошипела Ирина.
– А ну-ка открой глаза! Ты что, хочешь тоже в эти тряпки завернуться?!
– Иринка отвесила мне плюху, - пробормотала Марина.
– Иначе бы, Рыцарь, я так и осталась бы здесь.
– Это она может, - помолчав, сдержанно отозвался Рыцарь.
– А это место способно заворожить не только маленькую девочку. Если бы вы не заговорили со мной, королева, то, боюсь, вам пришлось бы дать оплеуху и мне. Я только что долго беседовал с давно погибшим другом.
Марина покосилась на спутника. Здесь, в Городе Грызмага понятие "время" было абстракцией - но она готова была поклясться, что последний час (минуту, день?) Рыцарь шел рядом и ни с кем не разговаривал.
– Мы почти пришли, Рыцарь, - сказала она.
– Эта не меняющая очертаний громада впереди - обитель Грызмага.
Идти эбеновыми залами дворца Грызмага, все равно, что переживать ночной кошмар. Тот, в котором ты заблудился в незнакомых пугающих просторах темных залов. Временами Маринка почти испытывала удушье - так близко придвигались блестящие полированные стены, а иногда клаустрофобия уступала место страху ребенка, блуждающего среди огромных, уходящих во тьму колонн, обхватом своим не уступающих дому. Шорох босых ног эхом отзывался отовсюду, многократно усиливаясь, искажаясь, принимая вдруг самые пугающие формы - от отдаленного рева вампирской стаи до издевательских смешков уродливых карликов, прячущихся в темных углах. Над головой во тьме хлопали крылья нетопырей… а быть может, это души маленьких эльфов кружились над сестрами, не в силах выйти из тьмы.
Пол был отполирован так, что приходилось делать над собой усилие, чтобы разыгравшееся воображение не превратило их в неверную гладь застоявшейся черной воды. Запах увядших цветов и влажной земли кружил голову.
– Маринка, я на тебя обопрусь, - вдруг прошептала Ирина, тяжело повиснув на руке сестры.
– Держи меня…
– Держу, Ириночка, держу!
– испугалась Маринка, сразу же стряхнув с себя морок.
– Ты только не падай, ладно?
– Я поддерживала Ирину, - с гордостью прошептала взрослая Марина.
– У нее ушло слишком много сил на то, чтобы тащить меня, сонную, за собой.
Рыцарь молчал. Какие думы одолевали его сейчас, какие видения? Марина с тревогой ощущала, как он отдаляется от нее, становясь странно бестелеснее и слабее - словно выцветая и начиная сливаться с темнотой колоссальных залов. Она схватила его за рукав и повернула к себе, заглядывая в глаза, обычно такие угрюмые и жесткие, а теперь подернутые странным бессилием.
– Ирина, - сказала она.
– Ирина совсем рядом, друг мой. Ты ей очень нравишься… и в той жизни, и в этой… и даже здесь, в царстве Грызмага. Это чувство было готово перерасти в любовь, понимаешь?