Назад к ЭВМ
Шрифт:
Я хотел подняться со стула, но у меня в глазах вдруг потемнело, и затылок пронзила резкая боль. Я открыл глаза.
Никакого блина с сыром моцарелла, кафе да и вообще парка Горького вокруг меня не было. Я лежал на полу в своей комнате в общежитии и снова находился в теле Матвея Ремизова, которому недавно исполнилось двадцать лет. Рядом на кровати храпел мой сосед Валька. А больно мне стало, потому что, дернувшись, я случайно свалился с кровати. Как и в своем предыдущем сне, я был в теле другого человека, на этот раз — старого профессора Игоря Михайловича,
Глава 21
Напарник
В темноте на соседней кровати зашевелилось одеяло. Валька включил свет, отчаянно зевая, слез с кровати, помог мне подняться и спросил:
— Чего там у тебя? Опять кошмары снились?
— Да руку отлежал, вот и грохнулся, — придумал я на ходу. — Извини.
— Да мне то что, — добродушно усмехнулся товарищ, — это ты уже которую ночь бормочешь. Что у тебя случилось, вываливай.
— Знаешь что, — решил я сказать честно, — я тебе, может быть, все расскажу, но позже, хорошо?
— Ну как знаешь, — пожал плечами Валька. Сунув ноги в шлепанцы, он потянулся, протопал к двери, где стояло ведро с кипяченой водой и набрал себе кружку. — Мог бы и рассказать лучшему другу. А я тебя по ночам иногда даже слушаю. Ты всякие интересные вещи рассказываешь. Боевик, что ли, какой-то смотрел? Давай вместе сходим, тыщу лет вместе никуда не выбирались с ребятами. То ящики таскаем, то в общаге выпиваем. Надоело одно и то же. Кстати, пока не очень холодно, можем шашлыки пожарить на природе.
Внезапно мне на ум пришла кое-какая мысль.
— Слушай! — я присел на краешек кровати и по-серьезному посмотрел на Вальку. — Ты только не подумай, что я — того! Я просто хотел спросить: а что именно я рассказываю?
— В смысле?
— Ну, что я говорю?
Валька наморщил лоб и пригладил взлохмаченные со сна волосы.
— Что-то вроде: «Пацаны, вы совсем обалдели? Уберите зеркала! Ничего не вижу! Тормоз! Тормоз!». Больше я особо ничего не запомнил. Ты кого-то тормозом обзывал, что ли?
Я тоже нахмурился, пытаясь вновь собрать логическую цепочку. «Уберите зеркала…». Что бы это значило? И почему я раньше не знал, что говорю во сне, и не спросил об этом Вальку? Это могло многое прояснить. Кстати, надо бы как-то контролировать свои ночные рассказы. Вдруг я в них проболтаюсь случайно, кто я такой? Хотя как человек может контролировать себя во сне?
— Ладно, — зевнул приятель. — Я спать. И ты давай спи. И сегодня без пересказов фильмов, лады? Завтра к первой паре, не забудь. — и он выключил ночник над своей кроватью.
Я кивнул и, подтянув одеяло к подбородку, тоже щелкнул выключателем. Комната вновь погрузилась в кромешную тьму. Только за окном слышался редкий шум проезжающих машин. Как их мало, оказывается, было всего четыре десятилетия назад! Валька снова мерно захрапел, а я, лежа на подушке, все пытался понять, что же означала эта загадочная фраза про зеркала… Однако никакие догадки меня так
* * *
На следующее утро, собираясь в университет, я взял с собой все, что было необходимо для дальнейшей разработки моего симулятора времени: книжку по фантастике, где говорилось об этом изобретении, и где Матвей сделал несколько важных пометок, свои зарисовки модели виртуальных очков, и папку с записями Игоря Михайловича. О том, где сейчас находится пожилой профессор и как он выкарабкивается из незнакомых ситуаций, я старался не думать. Все равно это беспокойство ему ничем не поможет.
После первых двух пар отчаянно захотелось есть. Нашарив мелочь в карманах, я спустился в буфет. Там уже образовалась длинная очередь. Я пристроился за долговязым худым парнем с подносом в руках. За мной сразу же встала в очередь пара незнакомых парней, по виду — первокурсников. Один показывал другому свежую ссадину на локте.
— На выходных на велике катался, решил по шоссе проехать, знатно навернулся! — театральным шепотом рассказывала один парень другому, тараща глаза. — Наверное, шрам останется. И джинсы новые порвал. Отец за сто пятьдесят рублей взял. Узнает — убьет. Я девчонок в общаге попрошу, может, заштопают…
— Ну и зачем ты на шоссе поперся, если ездить не умеешь? — резонно возразил собеседник. — Туда на мотоцикле-то и в шлеме иногда лучше не соваться.
— Ты дурак? С чего решил, что я ездить не умею? Я и без рук могу, и как хочешь! Ослепили меня зеркалом, говорю! Поэтому и затормозить не успел!
Слушая фоном болтовню ребят, я взял поднос, положил себе на тарелку пару пирожков и поставил стакан чаю с сахаром. Да, ездить без рук — это классно: сразу тебе и внимание, и уважение во дворе. И я раньше умел так ездить, жалко, разучился.
Тут меня осенила внезапная догадка. «Зеркалом ослепили»! Ну точно! Как я сразу не догадался? Водителя, который вел машину, сбившую Матвея, ослепили, скорее всего, какие-то хулиганы, которые сидели в засаде и ради смеха пускали «зайчиков» в кабины проезжающим водителям. Не знаю, сколько им лет. Может, десять, а может, и все тридцать. Сейчас такие люди себя гордо именуют трэш-стриммерами. То предмет какой на пути положат перед идущим поездом, то с балкона что-то бросают, то к людям на улицах пристают. Идиоты, в общем… Никогда этого не понимал.
Я сделал резкий шаг вперед, забыв, что впереди меня еще очередь, и с размаху врезался в спину парню, который был передо мной. Поднос опрокинулся, стакан с чаем разбился вдребезги. На куртке парня, стоящего впереди, расплылось мокрое пятно. Тарелку с пирожками я каким-то чудом успел подхватить. Ну хоть не голодный останусь… Вот незадача, неудобно как вышло! Облил пацана…Тот вздрогнул, выругался и обернулся:
— Ты чего, на ходу спишь?
— Извини, — смущенно выдохнул я.
— В сторону отойди!