Назад к ЭВМ
Шрифт:
В понедельник у нас было всего две пары с утра, а последние две — отменили. Обрадовавшись внезапному «окошку», я решил сгонять в «Склиф». Мне нужно было кое-что выяснить. От этого, в том числе, зависел сценарий моего виртуального спасения героев этой странной и загадочной истории. В шесть мы с отцом договорились снова встретиться в аудитории. Я посмотрел на часы: начало второго. Отлично, у меня впереди еще полдня.
— Погоняем в футбол? — спросил Валька. — или ты, как всегда, за свой компьютер усядешься? Может, покажешь хоть, что ты там пишешь? Или ты теперь с этим долговязым все время ходишь?
—
— Лады, — охотно согласился Валька. Все равно делать нечего. Томка только завтра приезжает.
Пообедав в буфете, мы двинули в «Склиф» на метро «Колхозная». Потихоньку я привык называть станции метро их старыми названиями. Уже знакомая мне работница регистратуры с деланным радушием заулыбалась мне и чуть не выбежала встречать.
— Алешенька, привет! Давно не видели тебя. Ты к Николаю Васильевичу?
Я кивнул, стараясь тоже выдавить улыбку. Терпеть не могу всякую показузу. Валька вытаращил глаза. Он и представить не мог, что у меня здесь такие знакомства.
— Это твоя ненаглядная, что ли? Старше тебя, поэтому ты ее и прячешь? — театральным шепотом сказал.
Теперь уже я его пихнул в бок.
— Ты дурак? Она мне в матери годится.
— А чего тогда она прямо расцвела, когда тебя увидела? И почему «Алешенькой» зовет?
— Не знаю, — я пожал плечами, сделав вид, что и меня это удивило. — Может, с кем-то перепутала.
На самом деле я, конечно же, знал, почему работница передо мной чуть не пляшет. Она просто рада по уши, что таинственному исчезновению больного, которое, кстати, произошло в ее смену, никто так и не придал огласку. Кто знает, может, в ее обязанности входит следить за тем, куда исчезают живые или не очень больные? Я же никогда не работал в больницах и не знаю, как у них все тут устроено.
Нервничая и поправляя прическу, как и в день моего первого посещения, дама начала звонить по телефону.
— Николай Васильевич, тут мальчик опять пришел. Ну тот, который Ремизов… Да-да, передам. — Сейчас придет, — с прежней сияющей белозубой улыбкой обратилась она ко мне. — Ребята, присядьте.
Валька, по-прежнему удивленно глядя на меня, ждал объяснений.
— Да документы на выписку она потеряла, — выпалил я первое, что пришло в голову. — Помнишь, мне их врач привозил? Они обязаны были их в день выписки выдать, иначе какие-то проблемы были бы. Там еще снимки мои, в общем, все, что нужно. Я не стал поднимать скандал, просто попросил переделать. Может, их начальство за это штрафует? Или вообще статью какую навесить могут? Вот и улыбается мне, как сто американцев.
Удовлетворенный ответом, приятель кивнул и начал рассматривать стены. Да, кажется, за месяц моего пребывания тут врать я научился отменно. Как бы это не вошло у меня в привычку. А может, если ради благой цели, то и нет в этом ничего плохого? Помню, как-то в детстве я разговаривал с дедом. У того было отличное чувство юмора.
— Деда, я врать
Дед загадочно посмотрел на меня поверх очков и улыбнулся.
— А как ты дальше жить собираешься?
Пока я предавался детским воспоминаниям, ко мне, широко шагая, подошел главный врач «Склифа».
— Здравствуйте, Але…! — начал было он, но я быстро схватил его за локоть и оттащил в сторону, кивнув Вальке, чтобы подождал. Тот с ничего не понимающим видом остался стоять у стены. Если меня тут дважды назовут Алексеем, это будет выглядеть совсем уж странно.
— Это мой друг, и он ничего не знает! — прошипел я на ухо Николаю Васильевичу. Тот понимающе кивнул, громко сказал, поправившись: «Матвей, добрый вечер!» и проводил меня в свой кабинет. Идя рядом с ним по коридору, я мысленно много раз обругал себя за то, что, не подумав, потащил с собой сюда Вальку. Здесь-то меня знают под моим настоящим именем!
— Садитесь, — растерянно кивнул главврач. — Не ожидал Вас здесь увидеть.
Я уселся на тот же самый стул, на котором я чуть было не отдал концы во время своего первого посещения Института скорой помощи.
— Мне, к сожалению, пока Вас нечем порадовать, молодой человек, — грустно сказал Николай Васильевич. Он выглядел так растерянно, что мне даже стало его жаль. — Нет вообще никаких новостей, ни хороших, ни плохих. Сейчас я не могу не подтвердить, ни опровергнуть смерть Вашего несчастного брата, равно как и объяснить, почему он внезапно исчез.
«Да не исчез он, а здесь, перед Вами», — подумал я и, как обычно, хотел промолчать, но потом вдруг изменил свое решение. Я вдруг почувствовал, настолько устал от бесконечного вранья и притворства, и теперь решил говорить правду всегда, когда считал нужным. Я понял важную вещь: мне в моей миссии помогают несколько людей: кто-то прямо, кто-то — косвенно. И если есть возможность этим людям не врать, я им врать не буду. Даже если отчислят, выгонят из общаги и не будут пускать в аудиторию, попробую вместе с отцом попроситься работать на компьютере в каком-нибудь НИИ, и там будем вместе дописывать свой симулятор. Отец — из семьи математиков, у его отца, моего деда, много знакомых в этой среде, скорее всего, они не потерялись. Я еще маленьким помню, как к деду в гости постоянно приходили какие-то благообразные старички с портфелями — то доктор наук, то еще какой ученый. Они играли в шахматы, в домино, читали какие-то научные журналы, спорили, что-то обсуждали. Можно поднять старые связи. Выход можно найти всегда, было бы желание. А желания у меня было хоть отбавляй!
Поэтому, отбросив все сомнения, я рассказал врачу обо всем, что произошло. Это решение зрело во мне уже давно, а сегодня на парах я внезапно понял, что оно — единственно верное. Не скрыл я и то, что вместе с отцом разрабатываю симулятор. Иначе было бы совсем непонятно, зачем я пришел. Пришлось бы придумывать множество новых и ненужных деталей.
Реакция главврача на мой рассказ была почти как у отца. Он слушал и молчал, пока я не закончил свой рассказ, и не перебил меня ни разу. Когда поток информации иссяк, он все так же молча подошел к окну и долго в него смотрел, барабаня пальцами по подоконнику.