Назад к ЭВМ
Шрифт:
«Мог бы и не посылать меня», — возмущенно подумал я. Я же извинился! Однако парень быстро скинул мокрую куртку, носком ботинка быстро собрал рассыпавшиеся стекла в кучу, чтобы никто не наступил, и слегка недовольно, но вполне миролюбиво снова обратился ко мне хорошо знакомым голосом:
— Смотреть надо, куда идешь. Теперь куртку из-за тебя стирать…
Я поднял голову. Ничего себе! Отец! Значит, и он здесь учится? Я быстро метнулся к поварихе тете Любе, взял у нее швабру и замел в совок стекла, которые он собрал в кучу.
— Стаканов на Вас не напасешься, — попеняла она мне, впрочем,
Ну раз так вышло, что я оказался вне очереди, возьму еще и себе, и долговязому — за порчу куртки лучше проставиться. Как здорово, что я разбил стакан! Вот и повод завязать общение! Я набрал побольше пирожков, снова взял чаю, занял место и подошел к нему, тронув за рукав
— Ты это… пойдем, я там взял еды и тебе тоже. Если куртку испортил, скажи, компенсирую.
Отец ухмыльнулся, кивнул и сел за стол рядом со мной. Снова сразу стало как-то хорошо и спокойно. Этот человек выручит в любой ситуации.
— Сам постираю, компенсатор. Пирожков достаточно. Не ожидал, что снова тебя тут увижу. Значит, и ты здесь учишься?
Я кивнул, крайне обрадованный произошедшим. Все разрешилось просто замечательно. Получается, мне не надо снова торчать вечерами в парке Горького, разыскивая отца. Он учится вместе со мной.
— А чего я раньше тебя не видел, па…ры прогуливал? — полюбопытствовал я, чуть не обратившись к нему по привычке.
— Не знаю, может, потому что я сегодня первый раз после армии сюда пришел, восстанавливаться, — в хорошо знакомой мне привычной манере ответил отец, не заметив моей оговорки — он был занят поглощением пирожков. — Спасибо тебе, я голодный, как сто китайцев. Ладно, я пошел. Я на четвертом курсе, если что, обращайся. — и он двинулся к выходу. Ничего себе, проглотил три пирожка за минуту. Наверное, потому что только после армии — привык все делать быстро.
Так, тормозить нельзя. Университет большой, народу много. Не хватало еще снова его две недели разыскивать!
— Слушай, — я остановил отца. — А на каком факультете ты учишься?
— Физик я, а что? — ожидаемо ответил он.
— Можно тебя попросить кое-в-чем помочь?
— Лабораторку, что ли, написать? А ты тоже физик?
— Нет, я на кафедре математики. Есть одно дело… помоги, пожалуйста.
Отец призадумался. Зная его добрейшую натуру, я понимал, что он мне не откажет.
— У меня сейчас в деканате куча дел, — ответил он, взглянув на часы. Меня два года не было, надо все бумаги оформить. А вот вечером можем и твоим делом заняться. Говори, во сколько и где?
— Давай в шесть? — предложил я и назвал номер аудитории, где мы обычно сидели с Игорем Михайловичем.
— Лады, — кивнул парень, — А ты Макарского не видел случаем?
— Кого? — не понял я.
— Макарского, Игоря Михайловича. Профессор такой, странный немножко, математику преподает, все время мел крошил. У меня еще пара зачетов несданных осталась до армии. Тут говорят, что он пропал куда-то, два дня найти не могут. Странно как-то получилось: ушел, плащ оставил, включенный компьютер. Вахтерша говорит, что он и ключ не сдавал…
Час от часу не легче. Значит, исчезновение
— А домой к нему наведывались? — упавшим голосом спросил я.
— Ребята говорили, что вроде да, но дверь никто не открыл. Да он, кажется, один живет. Жена умерла, дети уже взрослые.
— А им сообщили?
— Не знаю, не успел спросить. Может, еще не успели. Ну, бывай, — отец одним махом осушил второй стакан чая. — Я пошел. В шесть, как и договаривались.
* * *
Оставшиеся три пары я сидел как на иголках. Я понимал, что разработку симулятора нужно завершать как можно быстрее: от этого зависело уже несколько жизней. У меня есть максимум несколько дней, чтобы вернуть все на круги своя. Водитель не должен был доехать до масляного пятна, разлитого на дороге, Игорь Михайлович — не должен был нажимать кнопку, запускающую симулятор без виртуальных очков. А еще мне пришла в голову идея наведаться на место аварии и кое-что выяснить. Но это я смогу сделать только в выходные. Я даже похолодел, поняв, что если профессор не объявится в течение же совсем скоро сюда приедут взрослые дети Игоря Михайловича и начнутся поиски. Как бы милиция не опечатала аудиторию и не изъяла компьютер: тогда все будет совсем плохо. Возможно, еще пару дней никто не будет поднимать шорох: спишут временное отсутствие на странности, свойственные возрасту. Но потом — точно начнут искать.
Теперь, когда рядом был отец, мне стало намного спокойнее. Нет, конечно, я понимал, что сейчас ему только…где-то лет двадцать пять, если он уже успел отслужить в армии и дойти до четвертого курса. И конечно же, у него еще нет того жизненного опыта, который он имел сейчас. Но все же рядом со мной был родной и близкий человек, правда, на несколько десятилетий младше себя настоящего.
Едва дождавшись, пока стрелка часов, висящих в холле университета, замрет на шести, я помчался в аудиторию. Ключ, как я выяснил, отец уже взял. Он сидел за столом и читал какую-то книгу. Увидев меня, он отложил ее в сторону.
— Что случилось? В чем нужна помощь?
Я замялся.
— Вываливай, как есть. Я пойму, — ободряюще поторопил меня он.
В отличие от Игоря Михайловича, я не стал рассказывал отцу всю правду: ограничился лишь тем, что мне нужно разработать симулятор и предотвратить аварию, в которой пострадал мой товарищ, а без очков это сделать никак невозможно. Признаваться в том, что я его сын и прилетел из двадцать первого века, я не стал: и без того мой рассказ выглядит, как фантазии шизофреника в период обострения. Честно говоря, я, зная прямой и немного резкий характер родителя, думал, что он встанет, скажет: «Не хватало мне еще твои глупости слушать» и уйдет восвояси, хлопнув дверью. С годами он стал намного мягче, но сейчас-то ему намного меньше лет.