Названная женой
Шрифт:
Гвенн подхватила цветы и опустилась обратно на постель, подобрав под себя ноги. И не смогла оторвать взгляд.
— Ты всё-таки очень странная, Гвенни, — сел рядом Нис. — Ты радуешься простым цветам куда больше, чем бриллианту.
— Нам правда никуда сегодня не надо идти? И мы не подведём Айджиана, если просто…
— Что?
— Просто поваляемся! Да, я прошу! — посмотрев на неподвижного Ниса, добавила Гвенн.
Затем обняла его и упала вместе с ним на постель.
Из неги объятий, поцелуев и
— Но наказания ты заслуживаешь.
— Я? Что? Как? — встрепенулась Гвенн. Попыталась натянуть обратно на плечо стянутую Нисом рубашку, но тот не дал и вновь поцеловал в шею. Вот специально так, чтобы остался след!
— Как насчёт доверия, Гвенни? — И не успела она что-либо ответить, добавил: — Закрой глаза.
Легко сказать, закрой! Куда проще было драться с керранами.
Гвенн привыкла вести во всем, даже в близости, и подчиниться было страшно. Ей — и боязно?! Преодолевая свой страх, она отчаянно зажмурилась.
— Моя Гвенни, — прозвучало тягуче и волнующе.
Нет, определенно, опыт у Ниса имелся неплохой, уж больно быстро и ловко он её раздел.
Оставшись без зрения, Гвенн слышала каждый шорох, ощущала каждое прикосновение невероятно сильно.
Гладкость ткани — Нис завязывает глаза. Гвенн прикусила губу, чтобы не отстраниться и не сорвать с головы шёлковую повязку.
Нис отводит её руки назад — и Гвенн готова сорваться, убежать из этой нежной ловушки.
— Тише, Гвенни, — проходится цепочкой поцелуев Нис от подбородка до виска и обратно.
Она всхлипывает от невозможно приятных ощущений — и от страха перед беспомощностью. Но всё же расслабляет судорожно сжатые руки.
— Храбрая Гвенни.
Опять нежность шелка — но теперь уже на запястьях — сначала зацелованных, а потом обхваченных тканью и разведённых в стороны. И снова танец губ и рук, непривычный и стократ усиленный темнотой и тайной. Касание самых сокровенных мест, ласка ладоней, дрожь мужского тела. Густые, тяжёлые волны неги.
Голова кружилась от аромата смятых цветов, от чистого запаха — горечи хвои и острой предгрозовой свежести — всегда присущего Нису.
— Ни-и-ис, — всхлипнула Гвенн в отчаянной просьбе, раздвигая бёдра и подаваясь навстречу… Каждый толчок отдавался блаженством. Чуть медленнее — и она умерла бы от желания, чуть быстрее — и было бы больно…
Искры вспыхнули перед глазами и погасли.
— Не так уж было и страшно, Гвенни? — спросил Нис, не отпуская, продолжая гладить так, словно у него была не одна пара рук.
Гвенн не ответила, потому что страшно было, и ещё как. А вот теперь — нет, не страшно, только навалилась такая истома, что пошевелить языком казалось уже невозможным делом. Нис приподнялся, снял повязку и развязал руки.
Долго нежил, опять находя на спине и под грудью те места, от которых вновь
Лежать на широком мужском плече после единения и не желать тут же убежать — казалось не странным, а естественным. Гвенн долго молча разглядывала неподвижное лицо супруга, ловя еле заметные движения губ, бровей и глаз, и ей показалось, что он улыбается.
Гвенн перевернулась к супругу, продолжая разглядывать его и трогать концами пальцев очень гладкую и ровную бирюзовую кожу. Родинки у Ниса были серебристые. Две на левом плече, одна — на правом. Отметина, очень похожая на след от меча, посередине груди. Муж-то её изучил почти всю: знал, что ей нравится, когда он ласкает губами грудь, а широкими ладонями — спину, знал: когда целует тазовую косточку — она трепещет. Гвенн похвастаться подобным знанием пока не могла. Пора было бы и оторваться от разглядывания тела супруга, но почему-то Гвенн страшилась поднять взгляд на его лицо, продолжая пребывать в раздумьях.
Что может быть хорошего в беспомощности? Но ведь ей понравилось, сдаваться Нису было приятно… Он слишком сильный, чтобы воспользоваться ее слабостью, и слишком дорожит ею, чтобы навредить.
Лёжа на бирюзовом, очень тёплом даже для её волчьей кожи Нисе, размышлять не хотелось.
— Нис.
— Ммм?
— Почему ты не взял меня тогда, в первый день? — прошептала Гвенн. — Только не говори, что не хотел. Та-а-ак, раз у тебя руки холодные были, значит, ты злился?
— Больше чем взять тебя, я хотел отомстить Дею. Думала, только у тебя есть страшные тайны?
Нис привычно ласково погладил по спине, и Гвенн обрела возможность дышать.
— Но не смог, — тихо произнёс супруг. — Ты смотрела затравленно и обреченно… Сложно было сдержаться, но ещё сложнее — дождаться утра, держа тебя в объятиях. Сказать, какая ты была? Колючая, словно морской ёж. Волосы черные…
— Ка-а-ак дельфины! — повторила она любимую фразу мужа.
— Кожа белая, как скатный жемчуг. И столько боли в сердце… Ты положила голову мне на плечо и держалась за мою руку всю ночь до самого утра.
— Неправда!
— Правда, Гвенни. Руки у тебя узкие и сильные. Ты держалась за меня, потому что тебе не за что было больше держаться. Но я был рад и этому.
Гвенн выдохнула. Уж больно сладко было прижиматься к Нису, пусть он и говорил сущие глупости. Поелозила бедром, муж тут же подхватил её под ягодицы второй рукой, первой продолжая водить по её спине кончиками пальцев:
— Ещё немного, Гвенни, и мы никогда не выйдем отсюда.
— Ну и пусть! — неожиданно легкомысленно ответила она. — Можешь ты, э… потюлениться на лежбище?