Названная женой

Чук Ирина

Рядом раздался необычный в кабинете Айджиана звук, Гвенн недоверчиво подняла голову.

Нет, не показалось.

Отец её мужа вдумчиво и серьёзно хлопал в ладоши. Затем медленно и осторожно убрал когтистой лапой капризную прядку с лица Гвенн и пророкотал:

— Дочь.

Глава 15

Знакомства на стороне

Стража объявила о приходе царевича. Нис остановился у двери огромной залы, смотрел внимательно из темного угла, словно бы недовольно, проходить не торопился, и Гвенн

смутилась.

— Мы говорили, — тяжело упали слова Айджиана, всколыхнув подле себя воду.

Нис вздернул бровь, безмолвно спрашивая: о чем это?

Дверь за его спиной была приоткрыта, да и не стоило кричать во все горло о важных вещах.

Гвенн сложила ладони на груди, потом быстро коснулась лба, плеч, провела волнистую черту — и сложила ладони перед собой: «Я слушаю море, беспокоюсь и желаю мира». Нис и Айджиан уставились на волчицу. Жесты значили для фоморов куда более слов: подводная речь возникла тогда, когда они ещё не могли ни дышать, ни говорить в океане.

Гвенн коснулась руки и сердца, надеясь, что ясно дала понять: «И ваш сын вас тоже любит». Дотронулась до губ, затем до виска и поболтала кистью: «Хоть часто молчит о важном».

Алым вихрем влетел Мигель.

— Вот вы где, юный сир! Приём, юный сир, весенний праздник на днях! Не вздумайте опять пропустить! — увидел застывшую царевну и поперхнулся.

— А можно мне будет поприсутствовать? — сорвалось с языка Гвенн.

— Только высший круг! — выпалил первый министр.

— Ерунда, — лениво возразил Айджиан и, не успела царевна огорчиться, уронил: — С нами. Не обсуждается.

Костистая лапа мягко погладила голову царевны.

— Иди. Поговорю с Нисом.

Окрыленная, Гвенн вышла из кабинета. Следом вылетел Мигель, запорхал алым, пошевелил забавными рожками.

— Миледи, как прошла беседа с сир-р-ром?

— К взаимному удовольствию, разумеется. Детали, знаете ли, не для лишних ушей, — мило улыбнулась Гвенн и попыталась пощекотать Мигеля под брюшком. Как обычно, безуспешно.

Голожаберный важно обронил, что ушей у него и вовсе нет, шмыгнул обратно к Айджиану.

Под строгими взглядами стражей Гвенн пересчитала разложенные по углам камни-мусорки, полюбовалась вытянутыми в цепочку светящимися шарами, потрогала настенную инкрустацию, определив опал и сердолик. Нис всё не выходил. Гвенн загрустила — и решила разведать, что находится рядом с тем местом, где она бывала нечасто.

Что-то словно тянуло ее вперед, и царевна пошла на этот странный зов. Она свернула, потом ещё… Гвенн раздвинула несколько рядов жемчужных нитей, шитые занавеси — и наткнулась на обнимающуюся парочку, рванувшую в разные стороны. Однако Гвенн успела схватить кого-то за жёсткую ткань рукава. Испуганные бледно-голубые глаза ши-саа на тонком лице. А! Приставака из свиты Темстиале, достававшая Гвенн на Дне благословения воды догадками, как и где спит царевич.

— Княжна Лотмора, ши-саа Лейсун! Как я рада вас видеть!

А вот фоморка была совсем не рада. Посинела до черноты:

— Ты!.. Да ты!

— Ещё утром

была царевна, — хмыкнула Гвенн. — Княжна Лотмора жалуется на память?

— Давай, доложи отцу! — и зарыдала внезапно и горько. — Он мне не пара, я знаю! Всё, теперь совершенно всё! Отец отошлёт меня из столицы, и я никогда его больше не увижу! О, мой дорогой Улинн!

Гвенн, поняв лишь то, что здесь замешаны дела сердечные, погладила дурную фоморскую голову.

— Даю слово, что не скажу ничего, что навредило бы тебе, Лейсун. Если, конечно, твой избранник не состоит в браке. С некоторых пор я не одобряю измены.

Княжна доверчиво взглянула на царевну, а потом зарыдала ещё пуще.

— Ты жалеешь меня, а ведь это… это Темстиале меня подговорила! Улинн не знал. Вот… — сунула ей в руку небольшой мешочек. — Не открывай только!

Гвенн притянула к себе девушку подождала, пока та успокоится, и решила, что заплутала она очень и очень удачно.

Когда фоморка, упираясь рогом в плечо Гвенн, прорыдалась достаточно, чтобы сказать что-то вразумительное, царевна узнала много интересного, а нелюбовь к Темстиале перешла в отвращение. Глубоководная прознала о сердечной привязанности Лейсун и решила использовать княжну Лотмора. Темстиале без особого труда настроила княжну против пришелицы с берега, и Лейсун сначала отравила конька Ниса, а потом злословила, как могла, а теперь ещё и согласилась травить царевну особой приманкой, к которой нестерпимо хочется прикоснуться — и которая несет смерть. Лейсун призналась, что после праздника зауважала Гвенн, и открывать мешок с чем-то опасным для царевны ей расхотелось. Лейсун побежала за советом к любимому, где её и застукала Гвенн.

— Конёк-то причем? — огорчилась Гвенн, вспомнив Ниса, бросившегося к Угольку.

— Все знают, как Нис к нему привязан. Просидел бы с ним, испортил бы брачную ночь. Так этот недофомор Ваа его уже вылечил!

Царевна поблагодарила Ллира, бога удачи морских жителей. Впрочем, удача не раз спасала её ещё на земле, так что светлого Луга волчица припомнила тоже. И вздрогнула. Ледяная волна от дрожащей Лейсун ударила ее в грудь.

— Балор! Он убьёт меня! — вскрикнула княжна.

Царевна обернулась. Из полумрака коридора проявилась высокая тень. Бугрящиеся мышцами плечи, опущенная голова, контур рогов, светящиеся яростной зеленью глаза — и злые синие бичи, выпавшие из ладоней. Они хлестнули по камню раздвоенными концами, уничтожая принесённый княжной мешочек, и свернулись в руке царевича для нового удара.

— Нис! Всё хорошо! — бросилась к нему Гвенн.

— Трудно было подождать?

— Ты не сказал «подожди»! — возмутилась она.

— Нехорошо. Опасность. Не говори, что её нет!

Гвенн обернулась к съёжившейся княжне, судорожно перебирая в уме то, что узнала от неё. Выложить Нису все как на духу — прямой путь снова увидеть его бичи в действии.

— Нис, послушай, — всмотрелась в его лицо. — Ты знаешь, меня не очень хорошо приняли в морском царстве. Но что бы ни было в прошлом…