Не ангел

Винченци Пенни

— Конечно кажется. — Она взглянула на него. — Ты ведь понимаешь… о чем я?

— Да, — отозвался он, — конечно понимаю. И я очень рад, что ты мне об этом сказала.

В этот момент Селия поняла, что и сама искренне верит в то, что говорит.

Уснула она мгновенно, потому что слишком вымоталась, чтобы что-то чувствовать, даже раскаяние или горечь. Но в середине ночи она проснулась и долго плакала. Ей было очень, очень одиноко.

А наутро она вдруг снова почувствовала себя самой собой: на удивление энергичной, решительной и полностью

поглощенной заботами о судьбе «Литтонс».

— Должно же быть что-то, — сказала она, — какой-то выход, чтобы спасти «Литтонс». Спасти нас.

— Нет, Селия, ничего. Уж поверь мне.

— ММ, а ты что думаешь?

— Если и есть что-то, — довольно грустно ответила ММ, — то мне никак не удается это отыскать.

— Нужно попытаться снова и снова.

Селия собиралась не только выйти на работу, но и, вопреки протестам Оливера, поехать на встречу с представителями «Браннингз».

— Я прекрасно себя чувствую, и это совершенно безопасно. Срок уже больше трех месяцев, угрозы ребенку никакой.

— Лучше все же спросить доктора Перринга.

— Я уже спрашивала, — солгала она, — он сказал, что я могу работать, если хочу. Что я и делаю. Мы еще поборемся.

— Не с чем бороться. Только с банкротством.

— Значит, поборемся с банкротством.

ММ невольно улыбнулась: Селия всегда бывала в наилучшей форме, если обстоятельства припирали ее к стенке, тем более если ей приставляли нож к горлу. Как отрадно, что Селия вернулась. И, каким бы угрюмым ни было то место, где она пребывала последние недели, она все же покинула его. Вопреки всему, вопреки неудовольствию и даже осуждению, которые ММ не раз проявляла в последнее время по отношению к Селии, сейчас она искренне восхищалась ею.

— Не пойму, зачем такая спешка? Почему нельзя подождать еще несколько недель? Мы пока что не безработные и в очереди за бесплатным супом не стоим.

— Знаешь, ММ, по-моему, предложение «Браннингз» очень хорошее. И мы должны быть им благодарны. Надо принять его, пока они не передумали, пока не стало еще хуже.

— Что-то я не испытываю к ним благодарности.

— Нужно учесть тот факт, что поступил запрет на издание «Бьюхананов». На следующей неделе в Лондон прибудут представители той стороны, дабы удостовериться, что книги и набор уничтожены.

— Значит, нужно подавать апелляцию. Добиваться совместных слушаний.

— Ну…

— Оливер, почему нет? У нас по-прежнему остается шанс. Но стоит только сдаться, пустить набор в макулатуру — и вот тогда действительно наступит конец.

— Честно говоря, — признался Оливер, — я не вижу ни малейшего смысла сопротивляться. Селия, ты же читала книгу и знаешь, что параллели в романе и реальной жизни Лотиана неоспоримы. Ни один здравомыслящий судья не возьмется аннулировать запрет. У нас нет весомых аргументов, насколько я понимаю. И Бриско со мной согласен.

— Зато я не согласна. Мы можем еще раз поговорить с Гаем?

— Чего ради?

— Пока не знаю. Просто мне кажется, это нужно сделать.

Ведь это его книгу собираются уничтожать. И было бы жестоко даже не поставить его в известность.

— Не нужно было так писать, — угрюмо сказал Оливер. — Это глупо и непрофессионально.

— Оливер, он же совсем еще молодой автор. Это его первая книга. Нам самим следовало лучше смотреть.

— Не вижу особого смысла в том, чтобы с ним церемониться.

— Не церемониться, а просто проявить профессиональную сни сходительность. Однажды он напишет другую книгу…

— Но только не для «Литтонс», — добавил Оливер.

— Разумеется, не для «Литтонс», если ты будешь гнуть свою линию. Для «Литтонс» тогда вообще никто больше не станет писать книги. Потому что не будет самого «Литтонс».

— Ох, Селия…

— Я все-таки с ним поговорю. Прежде чем мы отправимся на свидание с «Браннингз». Я категорически настаиваю на этом.

— Я не в силах что-либо изменить.

— Ты этого не знаешь.

Селия взглянула на часы. Девять. Через час Себастьян уедет. И ей станет спокойнее. Будет больно, ужасно больно, но уже не так мучительно.

— В котором часу встреча с «Браннингз»? — спросила она ММ.

— В полдень.

Вот и хорошо. К тому времени Себастьян уже будет далеко, уже на борту корабля.

— А Питер Бриско придет на встречу?

— Надо полагать.

— Так что, едем? Нам предстоит большое сражение. Собираем легионы, планируем кампанию. Вперед! — Будучи в движении, Селия и физически почувствовала себя гораздо лучше.

Гай сел на первый поезд, идущий в Кембридж. Он отбывал от станции «Ливерпуль-стрит» в пять тридцать и прибывал на место примерно в восемь часов. У Гая был адрес Лотиана, и он планировал оказаться на пороге его дома уже в половине девятого. Гай хотел предварительно позвонить профессору, но потом решил этого не делать. Он счел внезапность лучшим средством ошеломить Лотиана. Он знал, что тот на месте и никуда не уехал. Худшее, что могло произойти, — то, что Лотиана не будет дома. В таком случае Гаю придется немного подождать. Если потребуется, весь день. Торопиться особенно некуда.

Путешествие вдоль границы Хертфордшира к Северному Эссексу показалось Гаю на редкость поэтичным. Стоял прекрасный погожий день, и английские просторы за окном выглядели до нелепости совершенными в легкой золотой дымке.

Гай прихватил с собой булочку с сыром и фляжку с кофе. Он сидел, с удовольствием поглощая булочку и глядя в окно, как поезд проезжает роскошный виадук близ Колчестера. Сверху, словно с неба, открывался вид на неожиданно ставшие маленькими поля, деревья и речку далеко внизу. Гай думал о том, что однажды станет знаменитым и преуспевающим писателем, будет путешествовать в пульмановском вагоне и закажет себе завтрак из четырех блюд. И случиться это может уже совсем скоро, а когда случится, он поведет Сюзанну Бартлет обедать в «Ритц». Она определенно того заслуживает.